Последняя надежда
Шрифт:
Каждый ее шаг в сторону зала ожидания становится все более болезненным, и когда она начинает всхлипывать, я понимаю, что не могу заставить ее пройти еще один дюйм. Подхватив ее на руки, я прохожу в гостиную.
– Сэр, какие-то проблемы?
– Нет, подруга смертельно боится летать. Она слишком много выпила, чтобы пережить полет. Нам просто нужно подняться в воздух.
– Очень хорошо.
Он вопросительно смотрит на нас, но не останавливает. Норс регистрируется и уходит, чтобы предупредить пилота.
Мы одеты не так, как все остальные. Есть, по крайней мере, пять групп – три из которых
Я сажусь в кресло в углу, а Беннито бежит за водой для Авы. Родриго встает, и кажется, смотрит в окно, но знаю, он наблюдает за пассажирами в отражении.
Прежде чем начнутся неприятности, появляется Норс.
– Мы готовы.
По бледному лицу Авы я могу сказать, что перспектива встать со своего места, и пройти по асфальту пугает. Я подхватываю ее на руки и выхожу, не заботясь о том, что могут подумать другие пассажиры. Наш самолет взлетит, несмотря ни на что. Мы выходим из салона и выходим на влажный полуденный воздух, поднимаясь по лестнице в самолет.
– Такой богатый, что у тебя есть свой самолет, – шутит она, когда я усаживаю ее в кресло.
К черту федеральные правила, касающиеся воздушного движения. Я протягиваю руку к ней и нажимаю кнопки, которые откидывают сиденье на спинку, а затем накрываю ее всеми одеялами, которые мы можем найти.
– Нет, просто арендую его.
Я поворачиваюсь к Норсу.
– Капельницы есть?
– Сейчас сделаем.
Он связывает две веревки и вешает их рядом с сиденьем.
– Одна капельница с морфием, а другая – с антибиотиком.
Через пару минут капельницы закачивают в нее жидкость, а к сердцу и пальцу прикреплены провода, чтобы следить за ее жизненными показателями.
– Мы потратили все наши деньги, чтобы купить остров. Теперь должны пойти и достать еще немного, – говорю я ей.
– Так вот в чем дело?
– Отчасти. У них есть один из наших. Как будто они держали Розу для тебя.
– Вы не знаете, жив ли он еще?
– Да, люди, на которых мы работаем, не убьют его. Он слишком ценный актив. Они потратили много денег, чтобы сделать его таким, какой он есть сегодня.
У нее опускаются глаза, когда морфий начинает действовать.
– Поспи немного. Твое тело нуждается в этом. Мы поговорим, когда тебе станет лучше.
Она едва заметно кивает. Чувствую под собой гул двигателей, когда самолет начинает двигаться.
– Норс, ты следишь за каналами, и Беннито, я хочу, чтобы ты начал взламывать USB-накопитель. Нам нужно знать, что там происходит.
Я сажусь напротив Авы и кладу руку ей на плечо. Мне нужен контакт, даже если она этого не сделает.
– Что мы будем с ней делать, когда ей станет лучше? – спрашивает Норс.
– Я пересеку этот мост, когда доберусь до него.
Девушка, которая живет высоко летящей жизнью модели, даже модели рук, не будет заинтересована в том, чтобы спрятаться на моем маленьком острове, независимо от того, насколько это идиллически. И у нас нет денег, чтобы арендовать самолет, чтобы лететь в Майами каждый раз, когда у нее есть идея для какой-то общественной жизни. Но есть много времени, чтобы подумать
Ава все еще спит, когда я сажусь.
– Мне нужно, чтобы ты подошел и посмотрел на это, – говорит Беннито, как только замечает, что я проснулся.
Тон его голоса беспокоит меня, и я не уверен, то ли это резкий блеск салона самолета, то ли он действительно потерял весь цвет лица, но он выглядит дерьмово.
– Плохие новости, да?
– В общем, самое худшее.
Он поворачивает экран так, чтобы я мог на него посмотреть. Норс и Родриго толпятся позади меня.
Электронные письма и телефонные разговоры, которые были записаны и расшифрованы, не являются обычными. Информация на экране Беннито – это коллекция имен и глав государств. Не только из США, но и отовсюду. Информация показывает, что за последние десять лет правительства платили различным повстанческим группам, чтобы убить политических соперников, шпионов и то, что я предполагаю, неудобные любовники по женским именам в списке. Это хит-лист. Грязный, всемирный список хитов.
– Мне бы хотелось, чтобы ты не был так хорош в шифровании, как сейчас, – говорю я Беннито.
– Черт, я знаю. Но это была детская игра. Кодер и пятиклассник мог бы взломать.
Беннито тычет пальцем в экран.
– Должно быть, Дюваль считал себя непобедимым. Но почему? – рассуждает Норс.
– Глуп, так же глупо и делает. Он француз, а у них всегда есть склонность к драматизму.
Беннито поднимает приемник.
– Мы хотим сохранить его копию?
– Нет. Если станет известно, что у нас есть копия, мы станем мишенями. Единственный способ остаться в безопасности – это убедиться, что люди боятся нас. Но мы не можем допустить, чтобы они постоянно стучали в нашу дверь, пытаясь убить нас, потому что мы слишком много знаем.
Я беру приемник и кладу его в маленькую нейлоновую сумку, в которой лежат флешки.
Все вздыхают с облегчением, что я беру на себя ответственность. Это бомба замедленного действия, и думаю, если бы я открыл аварийный люк и выбросил информацию из самолета, они были бы так же счастливы. Я ненавижу шпионские игры. Одно дело убить человека. Многих людей нужно убить. Конечно, я не возражаю защищать их, пытаясь сохранить людям жизнь. Но с такими секретами, как эти? Всегда есть кто-то, кто готов убить, чтобы заполучить их, и убедиться, что они никогда не увидят дневного света. Такая информация может только навредить нам.
«Но это также может защитить тебя», – шепчет голос у меня в голове.
Когда пилот возвращается, чтобы сообщить, что заправка закончена, мы все вздыхаем с облегчением.
– Выкладывайте карты, ребята, мы почти дома, – говорю я, снова поворачиваясь к все еще отдыхающей Аве.
Даже когда она спит, я начинаю рассказывать ей обо всем, что она может ожидать. Пальмы, свежие фрукты, которые мы посадили, ветряная мельница, которую мы установили, чтобы использовать чистую энергию. Я говорю ей, что на острове полно одиноких мужчин, и если бы у нее было много модельных подруг, мы могли бы устроить чью-то любовь. Норс фыркает, но возражений не высказывает.