Последняя надежда
Шрифт:
Официант убегает с заказом, оставляя нас с Авой наедине.
Она прикусывает пухлую губку, нерешительно глядя на меня.
– Спасибо за еду, но ты не должен был этого делать.
Она переживает о деньгах? Вероятно, Дюваль не дал ей ни копейки.
– Я бы все равно заказал, птичке нужно кушать.
Девушка улыбается, быстро скривив губы, будто знает, что в сложившихся обстоятельствах нет ничего хорошо, но не может сдержаться. Каждая часть моего тела реагирует на нее. Если она улыбается, я тоже улыбаюсь. Несмотря на то, что она
– Ты выглядишь больше, чем птичка.
Я подавляю инстинкты. Пусть она говорит, мне хочется знать, как высоко я должен прыгать и кого расколоть, чтобы облегчить ей жизнь.
– Значит, нужна тарелка с едой побольше.
– Могу я признаться?
Да, пожалуйста. Ее мягкий голос заставляет меня предсказуемо реагировать. Хорошо, что я сижу, и стол прикрывает мою растущую эрекцию.
– Конечно.
– Мне не нравится перуанская еда, – она корчит гримасу, – я не могу распознать половину блюд.
– Я съем все, что будет странно выглядеть для тебя.
Она широко улыбается, и я попал. Черт возьми! Это была пленяющая улыбка. За такую улыбку я выгнал бы на ночь весь город.
– Сегодня нет дождя, – говорит Ава, поднимая голову.
– Да, это прекрасно.
Мы оба знаем, что я говорю не о погоде.
Она косо смотрит на меня.
– Это своего рода клише, не так ли? Что-то, что парень говорит девушке в фильмах Николаса Спаркса?6
– Я не знал. Не видел его фильмов, но это Лима. А совершенно точно не Париж.
У нее замирает улыбка.
– Мне жаль, что я никогда не была в Париже.
– Я отвезу тебя, – немедленно заявляю я. – Скажи только слово, и я прокачу тебя на лифте Эйфелевой башни. Только скажи мне, когда.
От этого у нее розовеют щеки, что делает ее странно раскрашенные глаза еще ярче.
– Мистер Мендоза...
– Зови меня Раф.
– Раф, – произносит она, и у меня член становится твердым, будто она провела по нему языком. – Я ценю предложение, но... сейчас не самое подходящее время для меня. Пожалуйста, не обижайся.
Она пытается мягко отказать мне. В выражении ее лица отражается обеспокоенность и грусть. И я возвращаюсь от легкомыслия к трезвому уму. Она здесь, черт возьми, не для веселья. Ава здесь потому, что она в опасности, а я веду себя, как мудак.
Мне нужно сделать дело. Я снимаю бейсболку, слегка откидываясь на спинку стула. Интересно, какие кодовые слова, которые заставят ее открыть сумочку и показать мне содержимое.
– Так, почему ты оказалась в Лиме, Люси Уэссекс?
Это дерьмовое фальшивое имя. Она не похожа на Люси Уэссекс, веселую блондинку из Коннектикута, чей папа управляет хедж-фондом, а мама печет маффины и трахает тренера по теннису.
– Я, эм, в отпуске.
– Была на пляже?
Я представляю ее фигурку в крошечном бикини.
– Еще нет, – она выглядит грустной. – Была слишком занята. Хотя
– Я бы хотел отвести тебя.
Она неловко ерзает.
– Кажется, мне надо идти.
Черт. Я был так близко. Поднимаю руку, чтобы схватить ее.
– Нет, – я почти кричу на нее, затем выдыхаю и успеваю придумать несколько слов, чтобы не выглядеть сумасшедшим. – Пожалуйста, останься. Мне нравится твоя компания.
У нее кожа кажется шелком на ощупь. Буду думать о ней весь сегодняшний вечер. Чувствую к ней не только жажду. Знаю, что такое похоть. Я чувствовал ее каждый день, когда был мальчишкой, и мой член изливался на простыни. Она как жар, жгучая и меняющая жизнь мания. Хочу ее больше, чем хотел что-либо в жизни. Но это желание никогда не будет удовлетворено. Знаю это, но все равно задерживаю ее. И хуже того, что она позволяет это. Я медленно опускаю руку и краду еще один момент удовольствия.
Слышу крошечную задержку ее дыхания, когда убираю руку, будто ей нравится мое прикосновение. Но ведь я большой и страшный ублюдок с мозолями на руках, мне точно показалось. Я внимательно смотрю на нее, вдыхая ее чистый запах, и наслаждаюсь ее атласной кожей. От нее веет теплом и негой.
Для других мужчин этого бы было слишком мало, но мне более чем достаточно.
– Мне скоро нужно идти кое-куда, – признается она.
Оторвав руку от моей, хватает сумочку. Она носит эту проклятую вещь с собой повсюду, даже в ванной гостиничного номера. Очевидно, эту информацию она продает. Я должен подумать, как заполучить ее.
Но могу думать только о ее мягких руках.
– По крайней мере, останься, чтобы помочь мне справиться с огромной кучей еды, что я заказал.
У нее снова вспыхивает улыбка, и она спрашивает со смехом.
– Мы можем есть очень быстро?
– Махом проглотим, – обещаю я. – Как дикие животные.
Ава
Рафаэль Мендоза совершенно очарователен. О, Боже, если бы я действительно была в отпуске, как говорю ему. Хотела бы я быть беззаботной моделью, которая может снять красивого мужчину на углу улицы, и думать, что это куда-нибудь приведет.
Но продолжаю думать о встречи, которая скоро состоится. Через полчаса мне надо быть в абсолютно другом кафе и встречаться с абсолютно другим человеком. Человеком, которому предназначена красная папка.
И хотя я немного очарована Рафаэлем Мендоза, но его манеры отталкивают меня. То, как он отвечает на мои вопросы, выглядит так, будто он скорее следит за моим поведением, которое важнее моих слов. Наверное, это должно волновать меня, но по какой-то причине заставляет чувствовать себя защищенной. Может быть, дело в его руках с мозолями на ладонях. На самом деле, я не против мозолей на руках мужчины, они многое говорят о парне. Говорят, что парень привык работать руками и не боится испачкаться. Но коротко подстриженные и чистые ногти говорят так же, что он брезгливый.