Последняя неделя лета (Квинт Лициний 2 - вбоквелл)
Шрифт:
– У вас сейчас переходной возраст. Самый опасный возраст, - твердо ответил дядя Вадим, останавливаясь у предпоследнего дома в конце улицы.
– Так считают ваши родители, так считаю и я. Вас нельзя сейчас оставлять без присмотра. Пока что вы сами себе не хозяйки. Гормоны и все такое прочее. Поэтому слушаться меня неукоснительно! Все закрыли тему! А сейчас я вас познакомлю с бабой Маней. Она у нас будет убирать и готовить обеды, пока мы будем тут жить.
Во дворе сушились сети. В глаза сразу бросились связки бычков и тараньки, которые весело крутил ветер, безуспешно пытаясь оторвать от качающейся
– Это моя племянница и ее подруга, - уловив во взгляде старухи осуждение, поспешил сказать тот.
– Планы поменялись, готовить надо будет на меня и на них. Я доплачу.
– Мне что на двоих готовить, что на троих, - пожала плечами старуха, - разницы никакой. Были бы продукты да деньги плочены.
– Рано мы вряд ли будем вставать, поэтому уборку лучше совместить с приготовлением обеда. А с завтраками мы уж как-то сами разберемся. Сегодня мы уже пообедали в городе, так что жду вас завтра.
Баба Маня теперь уже внимательно осмотрела Вадима и вдруг спросила:
– А что это ты такой бледный? Испарина вон. И чего руку к животу прижимаешь?
Тут и Тома вспомнила, что во время их похода на рынок, дядя постоянно гладил себя по животу и морщился.
– Да съел что-то несвежее, живот вот и разболелся. Ничего, пройдет.
– Э, нет, - возразила ему баба Маня, - зря, что ли я пятьдесят лет в хирургии медсестрой работала. Нашего клиента я издали вижу. Вот тут болит?
– он вдруг протянула руку и ткнула пальцем Вадиму в живот.
Тот ойкнул и отпрянул.
– Значит так, - сказала баба Маня, - отвозишь девчонок, а я вызываю скорую.
Баба Маня развернулась, не обращая внимания на протестующий возглас Вадима "да я сам, если надо будет", и уткой пошла к хате.
Из хаты, спустя минуту, выскочила небольшая девчушка, вся загоревшая до состояния черноты, вскочила на велосипед и помчалась, навалившись на руль и не опускаясь на сидение, куда-то в сторону кинотеатра.
Машина, пренебрежительно фыркнув на хату, выехала опять на дорогу и устремилась к роще, виднеющейся вдали.
– У вас что, действительно сильно болит?
– встревожено спросила Яся.
– Да ерунда все, съел что-то несвежее. Пройдет. А Баба Маня известная паникерша, вечно что-нибудь напридумывает.
– А там, что больше никого нет? Только ваш домик?
– сменила тему Яся, продолжая, тем не менее, испуганно поглядывать на дядю Вадима.
– Нет, там и другие живут. Просто дома стоят отдельно друг от друга. Мой просто первый, - не стал вдаваться в подробности дядя Вадим.
Волга обогнула небольшую рощицу и въехала на открывшуюся за ней большую поляну, плавно переходящую в пляж. Посреди полу обхваченной деревьями поляны, огороженный высоким кирпичным забором, стоял, как будто сошедший с картинки модного журнала, аккуратный двухэтажный кирпичный дом, с широкими балконными дверями и террасой на втором этаже. Сквозь прутья ворот во дворе виднелась клумба, ярко пылающая розами самых разных цветов и оттенков.
– Нифига себе домик, - пораженно выдохнула Яся, - шоб я так жила. Хорошо у нас коммунисты живут!
– Мало у кого такой есть, - смутился дядя Вадим. А мне просто повезло, подвернулся шанс и я его не упустил. Теперь буду расплачиваться с долгами много лет. Все, хватит болтать. Сумки в руки и на кухню. Их нужно разобрать и разложить по холодильникам. Один на кухне, а второй в кладовке. Марш!
Девушки уже почти разложили продукты по холодильникам, когда возле палисадника затормозила большая белая машина с красным крестом.
– Вот жеж, - досадливо сплюнул Вадим, - вызвала все-таки.
Из нее неторопливо вылез тучный врач, чем то неуловимо похожий на бабу Маню. За ним, но уже не с переднего сидения, а изнутри, еще более неторопливо вылезла сама баба Маня.
– Где у нас тут больной?
– спросил врач у подскочившей к воротам Томы.
– Тут он, проходите!
– Ну, какой я больной...
– начал было Вадим, но был остановлен жестом врача.
– Вы, вместо того, чтобы болтать, лучше снимите рубашку и ложитесь вон на диван...
– Ну что же, - сказал врач, складывая стетоскоп в сумку после осмотра, - все ясно. Классическая картина аппендицита. Надеюсь, он еще не гнойный, но надо спешить. Больной, дойти до машины сможете? Сможете? Ну, тогда пойдемте.
– Нет, уезжать надо прямо сейчас, и не просите, - врач сразу же отмел наметившиеся возражения Вадима.
Уже залезая в машину, ошарашенный Вадим, достал из бумажника деньги, передал бабе Мане и просительно сказал:
– Присмотрите за девочками, пожалуйста. Живите прямо у меня, я доплачу сколько нужно. Хорошо?
Та, не отвечая, просто кивнула в ответ.
– А вы, слушайтесь бабу Маню как меня, - теперь он обратился уже к девочкам.
– Не подведите меня, пожалуйста.
Замершие девочки проводили взглядом отъезжающую скорую помощь.
Баба Маня, тяжело шаркая ногами, подошла к впавшим в ступор девочкам:
– Пойдемте, нечего тут больше выглядывать.
Они зашли на кухню. Баба Маня обошла всю кухню, пооткрывала кастрюли, брезгливо принюхиваясь к их содержимому, осмотрела содержимое холодильников, и, лишь потом обратила свой взор на притихших девчонок.
– Ну вот, что я скажу вам девоньки, - баба Маня, кряхтя, повернулась от одной к другой и тяжело присела на табуретку.
– Я не понимаю, зачем нужно присматривать за двумя такими дылдами как вы. У меня и дети, и внуки, с пяти лет, сами целый день на море шастают. И ничего, не утонул пока никто, слава богу. Присматривать же за вашей девичьей честью... Знаете, как говорится, сучка не захочет, кобель не вскочит.
– Сидеть!
– громко осадила она, пытающуюся вскочить возмущенную Тому, - я не договорила еще. Так вот, нянькой я рядом с вами сидеть не собираюсь. У меня огород, у меня скотина, у меня своих дел полон рот, да и артрит у меня, будь он неладен, пожалели бы бабку. Накормить - приготовлю, убраться - внучку пришлю, а надзирать над вами, увольте. Вот деньги на расходы. А вы достаточно взрослые чтобы присмотреть за собой сами.