Последняя ночь майора Виноградова
Шрифт:
— Условия оплаты?
— Они вас устроят. Завтра в офисе получите экземпляры контракта, там указаны суммы.
— Это всяко лучше, чем улицы подметать… — Фру Диана Геллер уже превратилась из гостеприимной собеседницы в супругу работодателя.
— Да, но далеко не так безопасно! Разрешите откланяться?
— Всего доброго. До завтра! Адрес на визитке, десять ноль-ноль…
Первый рабочий день в новой фирме Виноградов решил отметить по-настоящему — обедом во французском
— Ну и что? Довольно дорого, хотя и вкусно…
— Денег жалко? — отреагировал Олаф, искушенно поводя носом над бокалом какого-то коллекционного вина. Сняв уже все журналистские пенки со своего непосредственного участия во вчерашних кровавых событиях, Густавсон не собирался выпускать удачу из рук и на некоторое время превратился в сиамского близнеца Владимира Александровича. Даже господину Геллеру пришлось с этим смириться — хотя бы из тех соображений, что разоряться на переводчика было накладно.
— Сам дурак! Хотя, конечно, спасибо тебе за работу.
— Приятно сделать приятное приятелю! — Чувствовалось, что этот каламбур был заготовлен шведом заранее и он только ждал повода, чтобы блеснуть.
— Нет, кроме шуток… спасибо!
— Контракт устраивает? По-моему, неплохо.
— Все отлично. Судя по тому, что ты мне перевел…
— Там никаких особых нюансов.
— Главное, как говаривал один мой еще милицейский приятель, «знать свои права и обязанности начальника». Несколько неожиданная, понимаешь, перемена, снова вся эта каша, приключения на свою голову!
— Брось! Если долго сидеть на одном месте, обязательно заработаешь геморрой. Тоже, между прочим, цитата. Не сам придумал. Вино очень хорошее.
— Я не слишком разбираюсь.
— Привыкай. Не все же водку трескать.
— Ладно. Что там полиция?
Густавсон понимающе кивнул, отодвинул бокал и покосился на свой дипломат — там, насколько было известно Виноградову, лежали ксерокопии всей прессы по вчерашнему происшествию.
— Пистолет идентифицирован — «Астра», до этого в Швеции не наследил. По Интерполу тоже пока ничего. Глушитель предположительно кустарного производства, во всяком случае не штатный. Про пальцевые отпечатки — ничего.
— И не будет! — Виноградов вспомнил перчатки юного стрелка, то ли резиновые, то ли нитяные. Вполне естественно для молодого человека, возящегося с грязными, промасленными агрегатами. Здесь даже автослесари на станциях предпочитают руки не пачкать.
— Да, понимаю. Найдены отвертка и гаечный ключ, видимо, забыл впопыхах.
— Какие-нибудь особенные?
— Не понял?
— Ну, может быть, на них инициалы владельца или еще там что-нибудь?
— Кажется, нет. — Олаф наморщил лоб, сунулся было в портфель. — Нет! Стандартные инструменты. Иначе бы об этом уже разнюхали.
— Могли ведь и скрыть в интересах следствия.
— Я бы знал, пусть неофициально.
Владимир Александрович удовлетворенно кивнул — уж что-что, а получать конфиденциальную информацию Густавсон умел.
— Ты говорил про мотоцикл.
— Чтоб идентифицировать след протектора и конкретный «харлей», сначала нужно этот «харлей» найти. Сам понимаешь.
— Понимаю. Хорошо. Больше фактуры никакой?
— Остальное — лирика.
— Какие выдвигаются версии?
— В основном — русская мафия, предстоящая деятельность Петербургского представительства. Не исключают и каких-то прошлых заморочек… — Сленговое словечко слетело с губ Олафа настолько легко, что Виноградов даже непроизвольно улыбнулся.
— Я неправильно сказал?
— Нет, все верно!
— Но в целом все считают, что так или иначе это связано с бизнесом. Один парень предположил, что господина Геллера хотели подстрелить по ошибке. Про личные мотивы пока только на уровне туманных гипотез, большей частью просто для придания пикантности.
— Ты постарался?
— Отчасти. Но, Володя, упустить такой поворот сюжета, такой национальный коктейль под крышей одного дома… Это выше моих профессиональных сил, редактор и читатели меня бы не поняли.
— Набьет тебе морду господин Геллер. И мне заодно.
— Скорее уж твоя соотечественница.
— Не понравилась?
— А тебе?
Виноградов вздохнул:
— Красивая баба… Но стерва.
— Мне показалось, ты тоже на нее особо положительного впечатления не произвел.
— Тем хуже для меня.
— Почему?
— Потому что если тебя невзлюбила жена хозяина, долго на работе не продержишься. Как у нас говорят, ночная кукушка дневную всегда перекукует.
— Как-как?
Владимир Александрович понял, что Олаф впитал в себя эту русскую народную мудрость и при случае не преминет ею где-нибудь козырнуть, подтверждая репутацию неформального языковеда.
Пришлось повторить.
— Здорово!
— Значит, определились. Преступника пусть ищут те, кому положено, — у них все равно лучше получится.
— Полиция?
— Да. Это только у Агаты Кристи иностранец в чужой стране лучше местных преступления раскрывает. Но Пуаро хоть языкового барьера не испытывал!
— А мы?
— Во-первых, займемся профилактикой. Потому что в таком деле, как наемные убийства, принято доводить порученное до конца. Они наверняка еще попробуют.
— Так.
— И попробуем покопаться в ближайшем окружении…
— Жена? Друзья, прислуга?
— Если я правильно понял из утреннего разговора с боссом, соответствующие полномочия мне предоставлены?
— Да. Можешь смело копаться в грязном белье семейства Геллеров.
— Завидуешь? Мечта репортера!
— Интересно, а как ты собираешься общаться с прислугой и соседями, ни слова не понимая по-шведски?