Последняя ночь майора Виноградова
Шрифт:
— Он, кстати, дожидается в коридоре.
— Ничего. Это не унижает. Что вы думаете по поводу случившегося?
— Полагаю, что пока рано делать выводы.
— Это русская мафия?
— Может быть… Но не думаю. Слишком низкое качество исполнения. Есть что-нибудь на видеозаписи?
— Да. — Очевидно, решение поделиться информацией было принято заранее. Полицейский вытянул из конверта несколько снимков. — Это пригодно для идентификации.
— Относительно, — вздохнул Владимир Александрович, разглядывая черно-белые
Отобрал два, где лицо стрелка получилось почетче, почти анфас.
— Как я понимаю, учеты иммиграционной службы помочь не могут? Какая-нибудь фототека…
— Только на нежелательных иностранцев.
— Знаете что… По логике он должен в темпе смотаться из страны — в прессе отметили, что его рожа засвечена. Скорее всего, парень вообще в Швеции не живет.
— Как это… гастролер? Так?
— Да. Послушайте, я видел телекамеры в порту, на пассажирских терминалах. В аэропорту. На вокзалах тоже, наверное?
— Это не полицейская аппаратура. Другого ведомства.
— Таможня?
— Это аппаратура другого ведомства, не криминальной полиции, — не счел целесообразным вдаваться в детали переводчик.
— Хорошо. Мне ваших тайн не надо. Но попробуйте прокрутить через компьютер, что ли, или так, визуально, пленки с видеомагнитофонов. Их ведь хранят некоторое время.
— Вы переоцениваете наши технические возможности. Впрочем, работа в этом направлении ведется.
— Я воспользовался бы паромом. Куда-нибудь в Финляндию, в Данию… В Германию? Регистрация попроще, чем в самолет, досмотр минимальный.
— Это ценное замечание. Спасибо.
— Нескромный вопрос — по оружию что-нибудь есть?
— Испанская «Астра». Баллистическую экспертизу еще не закончили, но номера… Как это? В картотеке по розыску нет!
— Ладно. Глушитель?
— Глушитель? — Полицейский впервые за время беседы замешкался, потом переборол себя и глянул в словарь. — A-а… Нет, он сделан сам, не на заводе.
— Металл исследуют?
— Да. Но… есть некоторая удача. Найден мотоцикл, на Зандхамнсгатан, неподалеку. Угнан был в тот день от студенческого корпуса.
— Пальцы?
— Дактилоскопия? Вряд ли. Непригодно для определения. Больше надежды на шлем. Он и его оставил.
— Конечно. Не тащиться же по городу пешком и в мотоциклетном шлеме.
Имелся шанс идентифицировать убийцу — в случае его задержания, естественно, — по микрочастицам волос, кожи на внутренней поверхности, по подкладке.
— Его могла ждать машина.
— Могла.
— Теперь о другом. Мы закажем информацию по линии Интерпола от наших российских коллег. Относительно возможных причин… По криминальным связям фирмы в Петербурге, по возможным причинам активности мафии. И прочее. Но это очень долгая процедура. И данные не всегда объективные.
— Я знаю.
— Не могли бы вы, господин Виноградов, через свои контакты… Пусть неофициально…
— Хорошо! Я уже предпринял кое-какие шаги.
— Мы знаем тоже.
— Вот как?!
— Мы просили бы держать нас в курсе. Это будет согласовано с господином Геллером, он поймет. Дело в вашей… доброй воле.
— Хотелось бы услышать подтверждение от босса.
— Вы полагаете, он запретит оказывать содействие полиции? У нас так не бывает.
— Дело в той степени доверительности, которую он мне порекомендует.
— Мы относимся к вам с доверием. И хотелось бы получить то же. Например, в газеты и телевидение не будет сообщено об обнаружении мотоцикла. И относительно фотографий — пока, до подходящего момента.
— Но мы с Олафом…
— Это не ваша проблема. Ему будет сделано предложение, от которого господин Густавсон не сможет отказаться.
— Посмотрим. Мне не хотелось бы давать опрометчивых обещаний до разговоров с боссом и Олафом.
— Нет проблем.
— Тогда у меня обоюдная просьба. — Виноградов подумал, что сейчас последует наказание за нахальство, но ошибся.
— Слушаю?
— Посмотрите, пожалуйста, компрматериалы на связи господина Геллера. Работа, домашнее окружение…
— Вы ищете возможного сообщника?
— Конечно. Вы, наверное, тоже?
— Да. Эти интересы совпадают. Хорошо! Еще что?
— Там была какая-то история с угоном машины. «Мерседес», шестисотая, кажется, модель…
— Вы видите схожесть?
— Не знаю. Надо отработать.
— Это несложно. Все?
— Пока — все.
— Когда вам нужны эти сведения?
Вот это подход! С парнями, кажется, можно работать.
— Думаю, у меня что-нибудь появится послезавтра. Во второй половине дня.
— Отлично! — закивал головой Ларе-Лэрри. — Четверг, пятнадцать ноль-ноль. Здесь же. Устроит?
— Как прикажете.
— Извините, господин Виноградов, мой коллега говорит, что в Швеции люди привыкли видеть в полицейском покровителя, защитника. У вас не так?
Виноградов с трудом выдержал взгляд собеседника:
— Не всегда. К сожалению.
…Густавсон по-прежнему дисциплинированно сидел в коридоре.
— Все в порядке?
— Посмотрим. Тебя просят зайти. Ненадолго.
Двор заполнили люди в голубых комбинезонах. На спине и рукавах у них белели заметные издали буквы — и это очень напоминало миротворческий контингент сил ООН.
Почти все носили пластиковые строительные шлемы, и абсолютно каждый был занят делом: сверлил, прилаживал, мерил…
Дом господина и госпожи Геллер оборудовался средствами безопасности и охранной сигнализацией. Каждый из работяг знал, что и как ему делать, поэтому нужды в разговорах не возникало — во всяком случае, ничего, похожего на товарищескую конструктивную матерщину отечественных прорабов, не слышалось.