ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
уехать отсюда.
– А как насчет этих двоих?
– Пусть это будет моей головной болью. Ты только не забудь ключи от машины.
Я пообещал, что не забуду. Потом надел плащ и вышел из квартиры, поймав себя на мысли, что телефонный разговор с
Анной подарил мне забытое чувство оптимизма: впервые за многие дни рядом был человек, который мог оказать экстренную
помощь. Я больше не был один. И моя ноша стала не
Анна не дала мне подробных инструкций насчет моего поведения. И я не знал, как именно мне идти к «Оке» - быстро или
медленно, глядя в сторону «Жигулей» или делая вид, что совсем их не замечаю.
И я выбрал нечто среднее. Я шел быстро, но не бежал. Я бросил осторожный взгляд на машину своих преследователей:
водитель встрепенулся и толкал в плечо прикорнувшего напарника.
Потом я отпер дверку «Оки», сел за руль и вставил ключ в замок зажигания. В стекло справа стукнули. Я открыл дверцу и
впустил Анну. Та довольно улыбнулась и сказала:
– Ну, вперед.
– А эти?
– показал я на милиционеров.
– Этим придется задержаться, - загадочно сказала Анна.
Я не стал вдаваться в расспросы. Она же так много твердила о необходимости доверять друг другу. Хотя бы в первый раз
стоило поверить, что она сделала все как надо. И я нажал на газ.
Поначалу ничего не происходило. То есть все было нормально: «Ока» тронулась с места, и в зеркальце заднего вида я
заметил, как начинает движение белый «жигуленок».
– Они едут за нами, - сказал я Анне, пока еще ни в чем ее не обвиняя. Просто констатируя факт.
– Тебе показалось, - так же спокойно прозвучал ответ.
– Они никуда не едут.
– Да ну?
– скептически спросил я и снова посмотрел назад. «Жигули» как-то неуклюже зависли передними колесами над
канавой. Мотор работал, колеса крутились, было видно, как водитель яростно размахивает руками. Автомобиль и не думал
трогаться с места.
– И что это означает?
– заинтересовался я.
Анна вытянула левую руку перед собой, разжала кулак, и я увидел на ладони небольшую, сантиметров десяти в длину,
рукоятку. Раздался щелчок, и вылетело лезвие.
– Они так обрадовались твоему появлению, - сказала Анна, - что совсем не замечали того, что творится сзади их машины.
– А сзади была ты.
– Как ты догадался?
– И ты пропорола этой зубочисткой покрышки?
– Долго ли умеючи, -
находилась на педали тормоза. Машина остановилась, и вовремя: выезд от дома к дороге был перегорожен черным
«Фордом». Он словно с неба свалился, и Анна заметила его на секунду раньше меня.
– Вот еще, - недовольным тоном сказала Анна и расстегнула замок на куртке. Я не понял, зачем она это делает, пока не
увидел четырех здоровых мужиков, выскочивших из «Форда». Я бы не хотел встретиться с такими типами в темном
переулке. Да им, похоже, было наплевать - день, вечер или ночь. Они окружили машину.
– Быстро вытряхивайся из своего катафалка, сука!
– завопил один. Зажатый в его руке пистолет был направлен в мою
сторону, и это придавало произнесенным словам дополнительный вес.
– Может, мне стоит дать задний ход?
– подумал я вслух.
– Это надо было делать немного раньше, - сквозь зубы ответила Анна.
– А сейчас расслабься...
Не знаю, что она имела в виду, только тип с пистолетом свободной рукой открыл дверцу с моей стороны, ухватил меня за
плечо и рванул наружу.
– Я позову милицию, - сказал я, стараясь, чтобы это прозвучало как угроза.
– Маму свою позови, - был ответ. Пистолет уперся мне в висок, а мои ноги помимо воли едва ли не вприпрыжку понесли
меня к «Форду».
– Мама далеко, - сказал я на ходу.
– А милиция близко.
Похоже, мне не поверили. А те два любителя полуночных мордобоев, что с матюгами осматривали проколотые
покрышки, предпочли не привлекать к себе внимание.
– А ты, лахудра, сиди и не вякай, - услышал я со стороны. Эта реплика, очевидно, предназначалась Анне, и я представил
ее возможную реакцию на такие слова. Однако то, что произошло в действительности, далеко вышло за пределы моей
фантазии.
Я чувствовал кожей дуло пистолета, и по этой причине был смирен, головой не вертел, и то, что случилось возле «Оки»,
оказалось вне поля моего зрения. Только вдруг ствол ушел от моего виска в сторону, хватка ослабла. Тип, советовавший мне
позвать маму, дернулся назад, к моей машине, словно я его больше не интересовал. Только вот я, злопамятный сукин сын, не
хотел так легко с ним расставаться.