ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
что пустые бутылки я оставлял именно у ее двери. Но сегодня я упал в ее глазах. Бабка уставилась на мои пальцы, теребящие
пряжку ремня, и попятилась назад.
Не вдаваясь в объяснения, я вышел из лифта и - к своей безмерной радости - наконец-то оказался дома, в своей квартире,
отгородившись стенами от Гиви Хромого, Козлова, Разговорова, Ленкиного мужа, бабки из сороковой квартиры и всех
прочих...
То есть это я так подумал, что отгородился. На самом деле все вышло немного не так. Просто в тот момент, когда я стянул
с ноги второй ботинок и приготовился рухнуть на кровать, чтобы забыться... Просто в этот момент я обнаружил, что моя
кровать занята.
На ней сидела женщина. И все бы ничего. Не в первый раз женщины сидели на моей кровати. Я мог бы попросить
женщину подвинуться. Но только не эту женщину.
Потому что тем же легкомысленным движением, каким нормальные дамы вертят между пальцев подаренную мужем
безделушку, эта, с позволения сказать, дама вертела на пальце «парабеллум», в скобу которого был продет ее указательный
палец.
Между прочим, наманикюренный.
Глава 17
– У тебя такое выражение лица, словно ты не рад меня видеть, - сказала Анна и убрала пистолет в наплечную кобуру.
–
Теперь ты чувствуешь себя лучше?
– Нет, - мрачно ответил я и сел рядом. Появилось большое искушение согнать Анну с постели и завалиться спать. Однако
я не привык выпроваживать женщину, которая добровольно оказалась на моем ложе. Да и вряд ли Анна дожидалась меня
для того, чтобы позволить себя выставить за дверь. У нее наверняка ко мне дело.
– Как вы меня все достали, - с искренней болью пробормотал я и повалился лицом в покрывало, не обращая внимания на
Анну.
– Хорошо, что тебя достали мы, а не те, другие, - возразила Анна.
– Ты не замечаешь, как тебе везет.
– Это везение?
– возмущенно отозвался я.
– А что тогда, по-вашему, невезение?
– Невезение - это когда в ресторане «Комета» за тобой гонится громила. И некому помочь.
– Что?!
– Я подскочил на кровати как от удара током.
– Откуда такие сведения?
– Мы здесь не на отдыхе, - напомнила Анна.
– От ментов ты смог легко оторваться, но у меня опыта чуть побольше...
– Ты проследила меня до «Кометы»?! Этого не может быть, - сказал я, впрочем, без особой уверенности.
– Все может быть.
– Анна встала с кровати и потянулась. Не время было об этом думать, но фигура у нее оказалась
впечатляющей. Для фотомодели Анна имела слишком короткие ноги, но это являлось, пожалуй, ее единственным
недостатком. Пропорциональное сложение, тонкая талия, в меру широкие бедра. Стройные линии тела были особенно
заметны в ее нынешнем наряде - обтягивающие черные джинсы, синяя мужская рубашка навыпуск и черная шерстяная
жилетка. Ремни кобуры стягивали ее тело, заключая левую грудь в квадрат из полосок черной кожи. Это выглядело весьма
сексуально. Я с удивлением ощутил, что мне уже не так хочется спать, как пять минут назад.
– Я проголодалась, пока тебя ждала, - сообщила Анна, прохаживаясь на носках вдоль книжного шкафа.
– Пришлось
немного порыться у тебя на кухне. Хотя ничего особенно вкусного там не нашлось...
– Я редко питаюсь дома.
– Это заметно, - кивнула Анна и похлопала себя по бедрам.
– Я тоже сижу на диете.
Она села на ковер, по-турецки скрестив ноги. Я понял, что спать сейчас не время. Соскочив с кровати, я прошел в ванную
и умылся холодной водой. Потом полюбовался в зеркало на опухшую физиономию, красные от недосыпания глаза и
поросшие щетиной щеки. Впору было сниматься в фильме ужасов.
Я еще некоторое время пялился на собственное отражение, ожидая, пока это малоприятное зрелище приведет меня в
чувство. Вскоре это случилось. И тут же я понял смысл слов Анны. Настоящий их смысл.
– Черт побери, - прошептал я и метнулся обратно в комнату. Анна все еще сидела на полу, скрестив ноги и закрыв глаза.
Нашла время медитировать.
– Ты проследила меня до «Кометы», - сказал я.
– А потом? Когда ты увидела, что за мной гонится этот шкаф? Что ты
сделала?
– Ты был мне нужен, - ответила Анна, не поднимая век.
– А шкаф, как ты выражаешься, не был мне нужен. Я его
нейтрализовала.
– Черт побери!
– едва не заорал я.
– Ты же его убила!
– Очень может быть.
– Ее голос был спокоен как поверхность пруда в безветренную погоду.
– Неужели у тебя есть ко мне