ПОСЛЕДНЯЯ ОБОЙМА
Шрифт:
причин вставать с пола.
Потом я немного запоздало сообразил, что в кабинете гораздо светлее, чем в тот момент, когда мной играли в футбол
приятели Козлова. Участвовал ли он сам в этом мероприятии - сказать трудно. Я еще не научился распознавать его
характерную манеру пинать в поясницу.
То ли наступил день, то ли зажгли верхний свет. Повернуться и увидеть, что же из двух вариантов имело место, было
лень.
Тут у меня неожиданно включился слух. Я как-то и забыл про него. Лежал себе в полной тишине. И так мне было хорошо.
Пока я не услышал до отвращения знакомый козловский голос:
– ...ты разоряешься? Как будто что-то страшное случилось?
– недоумевал он.
– Нет, ничего не случилось, - ответил Гарик, и по его тону я понял, что мой знакомый еле сдерживается. Гарик редко
выходил из себя, однако сейчас, похоже, к этому шло. Интересно, что такое учудил Козлов, что разбудил в Гарике зверя?
– Даже если забыть, что это мой хороший знакомый, - сказал Гарик.
– Даже если забыть, что я просил тебя сдерживать
свои дурацкие инициативы... Все равно это не слишком мне нравится - привозить свидетеля ночью в Управление и бить его
до потери сознания. Это не нравится мне, и это никому не понравится.
– А что это вдруг мои инициативы - дурацкие?
– обиженно спросил Козлов и засопел.
– А твои - не дурацкие? Что я сделал
неправильно? Я узнал, что твой друган смотался от наших ребят, скинул слежку с хвоста... Я велел подождать его у подъезда
и привезти сюда. Он пришел в третьем часу ночи, поэтому и оказался здесь так поздно. Скажи ему, что меньше шляться по
ночам надо.
– А ты, значит, сидел тут и ждал его до трех ночи?
– спросил Гарик.
– С каких пор ты стал задерживаться на работе после
шести вечера? Раньше за тобой такого не замечалось.
– Это наказуемо?
– Избивать свидетеля - наказуемо. Нарушать распоряжения старшего по званию - наказуемо. За Шумовым решили пустить
слежку, но никто не говорил, что его надо так обрабатывать.
– Я считаю, что он крепко завязан в деле «Европы-Инвест». Может быть, он главарь всей этой шайки.
– А я считаю, что это дурацкая идея, - устало проговорил Гарик. Ботинок сорок второго размера исчез из поля моего
зрения. Скрипнуло кресло.
– Это мое убеждение, - упрямо повторил Козлов.
– Если ты не согласен, то я напишу рапорт и передам его кому следует.
– Пиши, писатель, - сказал Гарик.
– А если там узнают, что ты водишь дружбу с подозреваемым в организации преступления...
– И что дальше?
– А ничего. Представь, какие могут быть последствия.
– За избиение свидетеля тоже по головке не гладят.
– Это была самооборона. Он ударил меня. Ребята старались его удержать.
– Знаю, знаю, как твои ребята стараются...
– с иронией ответил Гарик.
– Это не ребята. Это какие-то...
– Слово, которым я хотел заклеймить подручных Козлова, вылетело у меня из головы.
Процесс отрыва от пола отнял у меня слишком много физических и умственных сил. Вставать и разговаривать одновременно
я не мог. Интересно, я всегда теперь буду таким идиотом?
– Ну и сволочь этот твой Козлов, - прокряхтел я в сторону Гарика,
не обращая внимания на моего обидчика. А тот немного помрачнел лицом, потом выругался и выскочил из кабинета. Оно и к
лучшему.
Я доковылял до табурета, пихнул его ногой к стене и, испуская протяжные стоны, поместил свое измученное тело в
сидячее положение.
Гарик с интересом наблюдал за моими перемещениями по комнате. И молчал.
– Я там все лежал и ждал, когда же ты вспомнишь обо мне и поможешь встать, - начал я.
– Но не дождался. Вы так
увлеклись беседой...
– А я подумал, что ты сам справишься, - сказал Гарик и стал массировать виски. Вид у него был не слишком веселый. И
говорил он со мной не то чтобы враждебно, но с известной долей раздражения.
– Ты большой мастер самостоятельных
действий. Вот сам и выпутывайся...
– Если ты насчет вчерашнего...
– И насчет вчерашнего тоже. Хорош гусь, я ему все выложил как на блюдечке, а он прослушал, кивнул и смотался!
– Так получилось...
– Ага, конечно. И что это за громила там за тобой рванул? Кто это? Знаешь?
– Понятия не имею, - соврал я.
– А знаешь, что с ним случилось?
– Случилось?
– Я вытаращил глаза.
– А с ним что-то случилось?
– А ты не знаешь?
– Я? Откуда? Я выскочил во двор, перелез через забор и... И все.
– А какого хрена ты побежал, если не знаешь этого типа?