Последняя охота

Орехов Василий

–  Скорпион Родригес, я полагаю? – поинтересовался Лафарж.

–  Он самый. С кем имею честь?

–  Ястреб Лафарж. Ты не хочешь включить изображение?

–  Желаешь убедиться, что я не призрак? – Скорпион хмыкнул.

Экран связи вспыхнул, продемонстрировав Лафаржу сидящего за столом человека в куртке федерального военного пилота.

–  Я видел тебя в “Пьяной Лошади”, Ястреб Лафарж, – сказал он. – О тебе ходят легенды. Если мне не изменяет память, резня на Сириусе V в шестьдесят пятом году, а?

–  Да.

–  И Цербер III в шестьдесят девятом?

–  Точно.

–  И пираты Гидры Диксона тоже на твоей совести.

–  Они слишком медленно двигались.

–

 Ясно. Насколько я понимаю, Ястреб, ты явился по мою душу.

–  Да.

–  Тебе не следовало раскрывать себя. На твоем месте я попытался бы разыграть дурачка, выманить меня за пределы защитного пояса и тут навязать мне бой.

–  Я догадывался, что тебя не купить на такой дешевый фокус.

–  Именно. Что ты собираешься делать дальше?

–  Я хочу задать тебе один вопрос, Скорпион. Всего один. На кой черт тебе сдались эти рудники?

–  Ты уверен, что я собираюсь отвечать на вопросы?

–  Мне нужно знать, Скорпион. Я должен понять, по каким причинам один из моих братьев может поступиться честью.

–  Честью? – вспыхнул Родригес. – Что ты знаешь о чести, Ястреб? Перед Братством я чист. Если я и нарушил какие-то законы, то лишь несправедливые законы, установленные Федерацией. Эти рудники мои, ясно? Я открыл Калевалу десять лет назад, и по Торговому соглашению два процента добываемой руды должны были принадлежать мне. И я пообещал, я поклялся отдать эту руду колонистам с одной захудалой планеты, которую я тебе не назову, чтобы они смогли привести в порядок свои ветхие звездные транспорты и сельскохозяйственные системы. Эти жалкие люди подобрали меня, когда я окровавленным обрубком дрейфовал неподалеку от их солнца в оплавленных остатках того, что когда-то было моим боевым кораблем. Они вылечили и кормили меня, пока я не окреп, хотя им не было от этого никакой выгоды, а сами они едва сводили концы с концами. И когда я вновь обрел способность мыслить, я поклялся, слышишь, я дал слово чести, что вытащу этих людей из нищеты. Я отправился в Метрополию оформлять дарственную, и там мне разъяснили, что за время моего полуторагодичного отсутствия случились две колониальные войны, что Торговое соглашение расторгнуто, что вывоз стратегического сырья за пределы Федерации строго воспрещен и что вместо вольфрамовой руды мне положена компенсация в федеральной валюте. Но на кой черт моим колонистам сдались эти кредиты, если за пределами Метрополии они превращаются просто в набор цифр, записанных на инфокристалле?…

Ястреб молчал.

–  Два процента полуторагодичной добычи… Еще четыре захода рудовозов, я вывез бы остатки своей доли и удрал к черту на рога. Появись ты хотя бы на сорок восемь часов позже – и поединок был бы уже не нужен…

–  Угу, – произнес наконец Лафарж. – Красивая история, Скорпион. Мы все любим рассказывать подобные истории – в Клубе, за бокалом наркопива.

–  Пошел к черту, – угрюмо сказал Скорпион.

–  На самом деле мне наплевать на тебя, на руду, на умирающих с голоду сепаратистов и на всю Федерацию в целом. Я просто хочу знать, какие причины могут заставить охотника убить двух младших братьев.

–  Это те щенки, которые напали на меня? – криво усмехнулся Родригес. – Ястреб, я сигнализировал им на нашей частоте. Я предупреждал их, что перед ними брат. Не знаю, сколько заплатили этим мальчишкам, но наверняка много, иначе они вряд ли осмелились бы нарушить основную заповедь. Я защищался, Ястреб. Я чист перед Охотничьим братством.

–  Наверное, у тебя есть какие-нибудь доказательства, Скорпион? Ты сделал телеметрические записи? Может быть, ты успел перед схваткой посетить Охотничий клуб

и рассказать кому-нибудь о том, что происходит?

Скорпион пожал плечами.

–  Зачем мне записи, если я вне закона. Думаешь, я подробно фиксирую все этапы своего преступления?

–  Значит, мы имеем только твое честное слово против двух мертвых братьев?

–  Пожалуй.

–  Не густо.

–  Брат, мне плевать, густо это или не густо. Хватит болтовни, меня уже тошнит от нее. Ты хочешь предложить мне поединок?

–  А ты, насколько я понимаю, желаешь отказаться?

–  Черта с два, – резко сказал Родригес. – Если только это будет честный поединок. Один на один.

–  Тогда я жду тебя, Скорпион.

Десять минут спустя от одного из кратеров отделилась блестящая точка боевого “тираннозавра”. Тяжелый звездолет медленно развернулся, блеснув в лучах восходящей звезды.

–  Обсудим условия, Ястреб, – снова ожил коммуникационный канал. – По правилам, поединок должен быть честным и зависеть не от уровня техники, а от уровня мастерства охотника. Твой “кондор” слишком легок, моя огневая мощь превосходит твою. Я думаю, будет справедливо, если я не стану пользоваться излучателями у основания вспомогательных крыльев.

–  Не пойдет, – сказал Лафарж. – Если ты не будешь использовать эти излучатели, твой корабль окажется беззащитным, когда я поймаю его в атаке под углом в шестнадцать градусов.

–  Ты не поймаешь меня на шестнадцати градусах, – сказал Скорпион.

–  И все же, – сказал Ястреб. – Я обещаю не атаковать тебя, когда ты будешь беззащитен.

–  Надо же, какие нежности! – огрызнулся Скорпион.

–  Ну и, разумеется, запрет на ракеты.

–  Этого ты мог бы и не говорить. В честных поединках никогда не используют ракеты.

–  Еще бы – чудовищная детонация. Если у тебя нет дополнительных условий, можем начать.

Скорпион помолчал.

–  А знаешь, Ястреб, мне будет чертовски неприятно убивать тебя, – наконец произнес он.

–  Мне всегда было чертовски неприятно убивать кого бы то ни было.

Экран погас.

Боевые звездолеты начали сближаться, как только прервался сеанс связи. Привыкшие к молниеносным действиям охотники не нуждались в дополнительных предисловиях.

Сблизившись со Скорпионом на расстояние атаки, Лафарж провел молниеносную разведку, нанеся несколько коротких плазменных уколов. Судя по всему, противник ему попался достойный – он умело уклонился от атак Ястреба, парировал последнюю залпом левого борта и тут же нанес собственный удар из бластеров – энергичный, быстрый и точный. Прежде чем рассеяться в вакууме, быстро остывающий жидкий огонь ласково огладил киммеритовую обшивку “кондора”. Если бы Ястреб клюнул на обманный маневр Скорпиона и не уклонился в последний момент, ему пришлось бы собирать по частям разлетевшийся по всему пространству отсек жизнеобеспечения.

–  Первая боевая царапина! – Лафарж вслух поздравил свой новый корабль, ощущая, как в районе солнечного сплетения начинает закипать радостное предвкушение битвы.

Обменявшись ударами, звездные охотники разошлись, словно конные рыцари, преломившие копья на ристалище. “Тираннозавр” Скорпиона неторопливо развернулся, блеснув в свете местного солнца зеркальной поверхностью одного из основных псевдокрыльев с излучателями. “Кондор” уже ожидал его на боевой позиции; казалось, он неподвижно висит в пространстве, хотя на самом деле оба корабля стремительно неслись по орбите Калевалы, которая медленно проворачивались под ними, желая продемонстрировать охотникам свою ночную сторону.