Последняя охота
Шрифт:
— Пока он заявится, Дамир замерзнет! — Подбросил дров в печь, поставил чайник, снял с гвоздя куртку.
— Не добавляй горя, потом тебя искать придется. Легко ли теперь? Один не ходи…
Михаил постучал в перегородку, но Влас не отозвался.
«Значит, в дизельной сидит», — решил Смирнов и понял, что помощи ждать неоткуда.
Он вышел на крыльцо. Ни одного дома не видно, вокруг — ни души, лишь обледенелая пурга и стоны ветра. Как не хочется снова идти наугад, в непогодь.
— Мишка, ты? Куда черти несут?
— Дамира найти нужно!
— Чего искать? Он в цехе! Я только его видел! Сам приполз! За тебя просил. Вот Полину не нашли, — говорит Золотарев.
— Она у нас. Я привел…
— Слава Богу! Теперь Власу помочь бы! К нему я не успел. Если крышу дизельной не сорвало, живой будет. Но ее каждый год уносит пурга на реку.
— Твою мать! — выругался Смирнов. — Давай к нему?
— Полину домой отведу. Федька с внуками с ума сходят.
Вдвоем они отвели домой женщину.
— За мной ступай! След в след! Понял? — Золотарев пошел вперед. Михаил, едва различая его спину, старался не отставать.
Пока шли к дизельной, трижды выдергивал Дмитрий Мишку из сугробов, куда его вбивал буран.
— Пока на месте! — сказал Золотарев о крыше дизельной. Михаил ничего не увидел.
Влас заправлял движок и, приметив Смирнова с Дмитрием, удивился:
— Вы чего возникли?
— За тобой! Иди домой, пока жив. Глуши керосинку. Я отведу тебя!
— Чего?! Я что тебе — пидер? Сам не смогу?
— Кончай болтать! В пурге не до бахвальства! Пошли!
— Ты чё, в натуре? Да я на Колыме в такой пурге выживал, что вам и не снилось! — рассмеялся Меченый. — За меня не ссыте! Не такое продышал, а вот поселковые! Они где? Те, двое? Их в дороге пурга могла прихватить.
— Позвонить нужно. Узнаем, может, догадались вернуться вовремя?
— Смотайся, брякни им. Все ж спокойнее будет. Не приведись, в дороге их настигло, тогда искать их придется!
Михаил выглянул в оконце, и на душе тоскливо стало.
— Не дай Бог такой беды — искать людей в пурге.
— Тогда я пошел. Вдруг не окажется их, придется ехать. Вы уж со мной. Одному не справиться, — вышел Золотарев.
— А ты чего торчишь? Хиляй на хазу!
— Димку подожду. Вдруг понадоблюсь?
— Сами справимся, если что, — бросил Влас через плечо хмуро и завел движок, включив рубильник. — Во погодка! Самая фартовая! В такую канитель только из зон линять! Слышь, лягавый? Пурга — подарок кентам!
Михаил невольно съежился:
— И что, выживали?
— В буран только мусора откидываются. Из наших ни один не ожмурился!
— Не верю! — отозвался Смирнов.
— Ну и хрен с тобой!
У него лицо перекошено.
— Живее! Вот уж не думал, они и впрямь сюда пошли. Нет их дома. Мать услышала, что и сюда не пришли, аж заголосила.
— Где ж их искать теперь? — ахнул Мишка.
— По дороге или поблизости. Собак возьмем. На кобыле поедем. Так надо! — пресек взглядом Власа и Смирнова.
— Вперед! Ну, кляча лохмоногая! Шустри, покуда под хвостом не заледенело! — вытаскивал Влас кобылу из сугробов. Сзади выталкивали сани Михаил и Дмитрий.
— Где эта дорога? — вытирал Смирнов взмокший лоб.
— Кобыла идет за собаками, те дорогу знают, не собьются.
— А Валька с Сашкой? Их найдут?
— Должны! Нам без них нельзя возвращаться. Понимаешь? Наши они! Мы не бросаем. Вперед! Давай! — надавили плечами.
Сани лениво перевалили очередной сугроб. Десяток метров дороги прошла лошадь, и снова перемет. Кобыле не хочется лезть в снег по самое брюхо, но люди заставляют. Тянут ее, подталкивают, ругают и уговаривают…
Сколько теперь прошли? Который час? Никто не знал. Одежда взмокла. На лицах и волосах рыжие сосульки. Куртки коробами стоят.
— Шевелись, родимая! — дергает Влас клячу так, что та оседает на колени. И рада бы быстрее, но по такому снегу не разгонишься.
Золотарев угадывает дорогу по-своему, по снежным отвалам по сторонам. Вот ведь чистил Сашка трактором, отвалы слегка просматриваются в перерывах между снежными порывами. Увидел их, обрадовался: никуда с дороги не ушли.
— Ищи, Тузик! Шарик, ищи! — приказывает собакам. Те тоже устали, на шерсти комочки заледеневшего снега. Но хозяин не хочет этого замечать. Снег набился меж пальцев у собак, надо бы выкусать, но хозяин торопит. И псы снова бегут, обгоняя людей, клячу.
Люди часто падают в снег. Подталкивают сани, а тут кобыла их сдернет, вот и летят в сугроб носом. Даже выругаться некогда.
— Хиляй, чувишка! Не стой, как лягавый в засаде. Ну, шевели трандой, старая задница! — теряет терпение Влас, но кляча уперлась, косит глазом на обочину, фыркает и ни с места.
Собаки лаем изошлись, скучились, но люди не видят и не слышат.
Вот Тузик подскочил к Димке, вцепился зубами в штанину, поволок к обочине с рыком. Золотарев подошел, глянул и заорал так, что Влас услышал:
— Стой! Нашли!
Сашка сидел рядом с сестрой, закрыв глаза. Казалось, они присели передохнуть. Лица обоих белые, как снег.
— Уснули?
— Замерзли! — вырвалось у Власа на отчаянии.
Он выхватил из снега Валентину, понес к саням, оседая в сугробах.