Последняя отрада
Шрифт:
ГЛАВА XXXVI
К чему только не привыкаешь? Привыкаешь и к тому, что проходит еще целых два года.
Опять весна…
В пограничном городке ярмарка, в моем углу все в волнении, на лугу играет музыка, вертится карусель, канатный плясун болтает перед своей палаткой и всевозможные люди толпятся повсюду в городе. Здесь большое стечение народа, через горы пришли также и норвежцы, раздается ржанье лошадей, коровы мычат, торговля идет шибко.
В окне золотых дел мастера,
– Она слишком хороша для моих гор,- говорит один и смеется.
– Интересно, сколько она стоит?- говорит другой и тоже смеется.
– Хочешь купить ее?
– Нет, в этом году у меня слишком мало корма. Но вот подходит еще один человек, подходит, не торопясь, размеренным шагом и останавливается у окна. Я вижу его спину, у него широкая спина. Он долго стоит и, по-видимому, раздумывает о чем-то, потому что время от времени он почесывает себе бороду. Но вот, помоги ему Бог, он вваливается в лавку. Неужто он собирается купить серебряную корову?
Проходит целая вечность, он все не выходит, что он там делает? Раз уж я стал подкарауливать его, то доведу это дело до конца; я беру свою шляпу, спускаюсь вниз и также останавливаюсь перед окном золотых дел мастера. Я стою вместе с другими и подкарауливаю у дверей.
Наконец-то человек выходит - ну да, это Николай. Это была его спина и его руки, но теперь у него прибавилась борода, и он производит очень выгодное впечатление. Что за неожиданность, столяр Николай здесь!
Мы здороваемся, и он медленно и неловко протягивает мне руку. Мы болтаем, разговор идет вяло, но мы все-таки говорим. Да, конечно, он приехал в некотором роде торговать.
– Уж не заходили ли вы в лавку для того, чтобы купить серебряную корову.
– Конечно, нет. Я ходил в лавку так, из-за пустяков. Да и покупка моя не удалась…
Мало-помалу я узнаю, что он приехал покупать себе лошадь, он решил, наконец, приобрести лошадь. Я узнал также, что он обработал новый луг, а кроме того, я узнаю - спасибо за внимание,- что жена его здорова.
– Да, что я хотел сказать… вы пришли сюда через горы?- спрашивает он.
– Да, зимой, в декабре.
– Если бы я только это знал!
Я объяснил ему, что мне некогда было зайти к нему, я торопился, у меня было дело…
– Ну, конечно,- сказал он.
В общем разговор у нас не налаживался, Николай остался тем же молчаливым человеком, каким был раньше. К тому же у него кое-какие дела в городе, надолго отлучаться из дому ему нельзя, завтра он уже отправляется домой.
– Что же, купили вы себе лошадь?
– М-нет, не купил.
– Так из этого ничего не выйдет?
– Не знаю. Я хочу, чтобы мне скинули половину, двадцать пять крон.
Немного
Теперь у меня мог бы быть хороший попутчик через горы, - подумал я. Теперь весна, а разве я не отправляюсь всегда странствовать весною? И я начинаю укладывать свой мешок.
Николай выходит из лавки с такими же пустыми руками, с какими вошел туда.
Я отворяю окно и спрашиваю, купил ли он лошадь?
– М-нет, он не уступает, тот человек.
– А вы не можете уступить ему?
– Да,- отвечает он нерешительно.- Но у меня не хватает шиллингов.
– Не могу ли я ссудить вам несколько шиллингов? Николай улыбается и качает головой, словно я ему предложил невесть что.
– Спасибо!- сказал он, уходя.
– Куда же вы теперь идете?- спросил я.
– Хочу посмотреть другую лошадь. Она старая и не очень-то хорошая, но…
Уж не слишком ли я интересуюсь лошадью Николая и не навязываюсь ли я ему? Я? Почему? Не понимаю. Он обиделся, что я прошел мимо его дома зимой, и теперь мне надо загладить это, вот и все.
Но, чтобы не упрекать себя ни в чем, я перестаю укладывать свой мешок и принимаю решение не навязываться Николаю в попутчики. Вслед за этим я иду бродить по городу. Кажется, я имею право на это, как и всякий другой.
На улице я встречаю Николая, он ведет под уздцы молодую кобылку.
Мы перекидываемся несколькими словами:
– Купили?
– Да, кончилось тем, что я купил. Тот наконец, сдался,- ответил он с улыбкой.
Мы идем вместе, отводим лошадь в конюшню, задаем ей корму, похлопываем ее.
Это кобыла, ей два с половиной года, она рыжая, грива и хвост у нее почти белые, прелестная дамочка.
Вечером Николай по своему собственному почину приходит в мой угол и начинает болтать о кобыле и о дороге через гору, потом он прощается и направляется к двери.
– Что я хотел сказать,- говорит он вдруг - я не хочу вам навязываться, но теперь вам было бы удобно отправить ваш мешок. Мы были бы уже на месте послезавтра,- прибавляет он.
Неужели же мне еще раз обижать его!
Мы прошли целый день, переночевали в пограничной избушке в горах и снова пошли дальше. Николай всю дорогу нес мой мешок, а, кроме того, свои собственные свертки; когда я предложил ему разделить ношу, он ответил, что это пустяки, что и нести-то нечего. Дело в том, что Николай берег свою рыжую дамочку.
В полдень мы увидели внизу фиорд. Николай останавливается и еще раз необыкновенно нежно гладит кобылу. По мере того, как мы спускаемся, мною все более и более овладевает чувство тоски, какого-то угнетения,- это морской воздух. Николай спрашивает, что со мной, но я отвечаю, что ничего.