Последняя принцесса Нуменора
Шрифт:
И Саурон оставил ее разбираться со своими переживаниями.
Принцесса сидела у окна с видом таким же мрачным, как ее настроение. «Никому нельзя доверять в этой жизни, — думала она, — все равно предадут. Юниэр сам завлек ее в этот головокружительный вихрь так называемой любви, так, что она забыла обо всем на свете, пожертвовала родителями, Нуменором, властью, и вот вся его любовь растаяла, как облако дыма. Все прикидываются любезными поначалу, а кто знает, что у них на уме. Безобидный гном оказался головорезом. Мудрена, которая якобы спасала их из садов Горудуна, увела ее мужа у нее на глазах. Хрупкая старушка, цветочница в чепчике и та чуть не сварила бульон из ее сердца. Кто его знает, что задумал ее новый знакомый, который так умно рассуждает и не понятно почему питает какие-то чувства к далекому
Тут внимание ее привлек черный всадник, пересекающий каменную площадь перед дворцом, и она прервала свои рассуждения. На своем веку она видела немало всадников, но этот производил какое-то гнетущее впечатление. Она вперилась в него взглядом, стараясь понять почему. Видимо почувствовав ее взгляд, всадник обернулся и помахал ей рукой в черной перчатке. Тут же холодом обдало ее изнутри, и она отпрянула от окна — у всадника не было лица. Она бы не так испугалась, если б не знала, что такое действительно существует. Картинка стала прикладываться к картинке в ее мозгу, подозрение росло стремительно, и вскоре она не столько знала, сколько чувствовала, что под окном гуляет назгул, что пустынная земля — это Мордор, а ее любезный хозяин есть самый настоящий Саурон.
«Угораздило же! Попивать вино в замке Черного Властелина, в самом сердце зла. Рассказать кому, так не поверят».? — Мириэль покрылась холодным потом. — «Так значит, Саурон навострил когти на Нуменор. Странно, что всегда с именем Саурона употреблялись фразы «черные клешни, ядовитое жало, спрут» и тому подобные, как будто это был монстр, а на самом деле он похож на человека приятного и интересного. Может это не он?» — Но сердце подсказывало ей: «Он, он, можешь себя не уговаривать. Еще и жаловался на неудобную известность. Не замыслил ли он в таком случае стать мне мужем, чтобы завладеть Нуменором? Что же делать? Нельзя ни в коем случае показать ему, что я поняла, кто он есть. Надо разведать, где он держит пленников. А может я смогу убить его? Вот это было бы достойное деяние для человечества». Принцессе глубоко запала в душу эта мысль. «Может быть, в этом и есть мое предназначение? Иначе, зачем бы я оказалась в этом замке? Мне не трудно будет сделать это, поскольку я здесь на положении гостьи, не связана, не изнурена пытками, от меня никто такого не ожидает. Он любезен со мной, нет слов. Но ведь это потому, что он хочет использовать меня, чтобы еще больше завлечь человечество в грех и мучения, чтобы подняться против Валаров и навредить замыслу Илуватара. Так что будет непростительно, если я его не убью. Все даже будут укорять меня, если я этого не сделаю. Мириэль, наследница Нуменорского трона, обманутая кузеном, брошенная мужем, проникла в Мордор и пронзила сердце самого страшного врага Среди-земья — Саурона Великого! Тогда все они поймут, чего я стою. Только нужно быть очень осторожной с ним, чтобы он ничего не почувствовал. Не спешить. Быть хладнокровной. Тогда все получится».
— Я долго думала над вашим предложением вернуться в Нуменор, — говорила она на следующий день Саурону, — и решила, что вы правы. Это было бы унизительно для меня сейчас бежать, как собачке, за Юниэром и добиваться его любви. Что ж, я была с ним счастлива… как никогда больше не буду, но лучше забыть то, чего не вернуть. Я осознала, что у меня есть миссия, сложная и почти неосуществимая — помирить людей и эльфов. Этому посвятил жизнь отец, и я должна следовать по его пути. И если вы согласны с моими планами, то буду сердечно рада вашей помощи. Не только мне! Разве это не прекрасно, когда нет войн и все живут дружно, помогая друг другу?
— Прекрасно, — Саурон смотрел на нее змеиным взглядом. — Но разве вас не интересует, у кого вы просите содействия?
Сердце Мириэль запрыгало, она улыбнулась.
— Вы же сами так заботитесь о том, чтобы сохранить свою тайну… Но, впрочем, я догадываюсь, с кем разговариваю.
— Вот как? — Саурон приподнял брови. — Поподробнее с этого места.
— Вы не эльф и не человек, — начала Мириэль, стараясь не дрожать, — вы обладаете могуществом, известностью, сами признались, живете изолированно. Из этого я заключаю, что вы — маг. Вас зовут Горудун или Чайлдин.
Саурон внимательно посмотрел на нее, потом засмеялся.
— А вы догадливы, не ожидал, — сказал он, наконец, — я действительно маг Чайлдин. — Посмаковал он на языке новое прозвище и подумал: «Будет хуже, если я признаюсь этой куколке, кто я такой. Она так верит в добрых, помогающих магов».
— Так значит, вы не хотите войн? А как насчет Черного Властелина? Вы не добьетесь мира, если оставите его в покое.
— Конечно, но эльфы и люди должны объединиться, чтобы победить его. Он очень хитер… — польстила Мириэль своему хозяину. — Первым делом мы должны разоблачить Ар-Фаразона, к нему я не испытываю никакой жалости. Это убийца моего отца. Я должна рассказать людям о том, как он держал меня в темнице и грозился убить. Доказать им, что он добивается всевластия и собственного бессмертия, а никак не благополучия людей. Он пожертвует самым близким другом и не пожалеет тысячи невинных жизней, чтобы добиться своего.
«А он мне нравится, если она правильно описывает», — подумал Саурон.
— Вы правы, — продолжала принцесса, — столько храбрых, смелых людей таится в заточении, и некому им помочь. О, если бы вы только поддержали меня! Вы были когда-то в Нуменоре, мой отец знал вас. Только я тогда еще не родилась. Но многие у нас помнят вас и очень уважают.
— Я поддержу вас. Мне противно знать, что убийца вашего отца наслаждается властью. Давайте же пожмем друг другу руки в знак согласия и начнем разрабатывать план.
Мириэль постаралась пожать ему руку уверенно и храбро. От рискованного предприятия, которое она затеяла, у нее подгибались колени.
Оба сошлись на том, что в Средиземье помощи искать не у кого. Все заняты разрешением собственных проблем. В Нуменоре их поддержат Верные. А вот как им проникнуть в Нуменор: тайно и устроить заговор или открыто приплыть с многотысячной армией и объявить войну? Эти варианты даже Мириэль казались детскими, она знала, что на самом деле Ар-Фаразон значительно сильнее, чем она описывает его Саурону, но ведь она не собиралась приводить в действие эти планы. Главное — это усыпить бдительность Саурона, заставить его поверить в серьезность ее намерений. Поэтому она умолчала о громадной поддержке людей и любви народа к королю, о многочисленной и подготовленной армии, о боевых кораблях усовершенствованных конструкций. Немногое число элендили и людей, верных ей, она, напротив, преувеличила чуть ли не до половины населения всего Нуменора. Она не знала, что Саурон может проверить все ее сведения еще и у Терлока.
Большим соблазном для Саурона было путешествие на запад, но он сомневался, что удастся убедить каждого также легко, как Мириэль, что он Чайлдин. Многие эльфы знают, как он выглядит, как разговаривает. А везти в такую даль всю свою армию было и вовсе рискованно. Поэтому он выспрашивал подробно и многократно все о Нуменоре, об укреплениях, войсках, размерах казны. Терлок охотно отвечал ему:
— О могуществе Нуменора больше трещат за пределами острова. Не спорю, Нуменор богаче дикого Средиземья. Но ведь это всего лишь небольшой остров! Там легче удерживать порядок, но народу живет, пожалуй, столько же, сколько в Мордоре. Судите сами, большая ли это армия? И состоит она только из людей, которые смертны, подвержены болезням и суеверны. А у вас — драконы, назгулы, орки. И еще одна отрадная для вас мелочь: в Нуменоре царит безверие. Илуватара отвергли, верить в него сочли делом бесполезным, но никем его не заменили. У этого народа нет Бога, чтобы на него надеяться. Я знаю Фаразона очень хорошо. Он, конечно, волевой и умеет добиваться своего, но он человек. Неужели вы боитесь, что не справитесь с человеком?
— Я никого не боюсь, — Саурон презрительно поджал губы, — я выбираю время, чтобы не тратить лишних усилий и получить то, что мне нужно.
— Да, мой повелитель, — склонился Терлок, не выдержав буравящего взгляда Черного Властелина.
— Возвращайся в Нуменор. Когда придет время, я дам тебе знать. Будь начеку.
— Слушаюсь, мой повелитель, — Терлок помедлил, — а как дела с принцессой?
— С ней мы поладили, — кратко ответил Саурон, и Терлок не смог понять, что означало это для принцессы: жива она или мертва.