Последняя тайна первоэлемента
Шрифт:
Глава 13.
То, что я поначалу принял за стену, на деле оказалось идеально ровной гермодверью, которую можно было открыть лишь с пульта управления автомобиля. Мне удалось включить свет во всем тоннеле, по которому я бежал, и теперь я уже не испытывал то гнетущее состояние, в каком человек обычно пребывает попав в крайне тяжелую ситуацию, в которой я и оказался. В тоннеле, как выяснилось, вправо и влево уходило очень много ответвлений, которых я не мог увидеть в темноте. Первым делом, когда я забрался внутрь автомобиля и захлопнул бронированную дверь, я включил свет в тоннеле и начал активно исследовать бортовую консоль, в попытке открыть гермодверь впереди. Машина была сконструирована очень странно - внешне она напоминала
***
Они стояли в темноте тоннеля и смотрели вслед мчащемуся автомобилю. Из сотен уродливых клыкастых ртов стекала на пол черная маслянистая жижа, в лужах которой то и дело мелькали отвратительные щупальца. Они не могли выйти наружу - солнечный свет убьет их меньше чем за час. Но упустить такой лакомый кусок они не могут. Весь их искривлённый коллективный разум требовал только одного. В их сознании еще теплится отголосок разума существа, который теперь так стремительно отдаляется от них. Они будут чувствовать его, даже когда он будет за тысячу километров от них. Они не станут преследовать его по верху.
Они пойдут за ним под землей.
***
Первые полчаса моей поездки я бесцельно гнал вперед, но когда же у меня хватило ума свериться с курсом, установленным мной на микрокомпьютере, что я взял со станции, то пришлось повернуть автомобиль вправо, почти под девяностоградусным углом. Теперь я ехал прямиком к красной точке, мигавшей на экране, и, чувствуя радость и спокойствие, осматривал окрестности. За время отсутствия людей планета сильно изменилась. В последний раз, когда я ее видел, это был прекрасный мир, с невероятно красивыми ландшафтами, долинами и горами, зелеными лесами и полями, полными цветов. Теперь я вижу лишь огромную снежную равнину. Даже гор нет. Из туч, покоившихся наверху, мерно валил снег, который продолжал засыпать и без того заснеженную землю. Когда же через час в пространстве туч возникло пятно с ясным белым небом, то я даже не мог поверить своим глазам. Я пришел в ярость - неужели старик мог обманывать меня? Он абсолютно точно меня обманывал, говоря, что я по-прежнему нахожусь на планете Земля, потому что, насколько мне было известно, эту планету освещает лишь одно солнце.
А я вижу три.
Я резко вдавил педаль тормоза и машина, завиляв и проехав еще несколько метров, остановилась. Я открыл дверь и выбрался на улицу.
Невероятно! Две огромные красные громады светились не так ярко, чтобы резать глаз, но смотреть на них все же было трудновато. Чуть позади, находясь явно дальше этих двух, было ещё одно солнце, совсем уж тусклое, коричневое. Это то самое солнце, которое раньше и освещало Землю. Откуда же взялись два других?!
Этот факт немного выбил меня из колеи. Я продолжал смотреть наверх до тех пор, пока ясный кусочек неба вновь не затянуло тучами, из которых вновь повалил снег, на этот раз мелкий и жёсткий, подхватываемый порывами налетевшего ветра. Когда я забрался внутрь машины и поехал вперед, снаружи уже вовсю бушевала метель, которая вскоре переросла в настоящую снежную бурю.
Первую остановку я сделал через шесть часов. В животе у меня развернулась настоящая битва. Голод был таким сильным, и подкрался так внезапно, что когда я остановился, то даже не искать консервы с автоматическим подогревом и резал ножом первую попавшуюся банку. Ел я прямо в машине, используя нож вместо ложки. Справив малую нужду рядом с машиной и почистив белым снегом пустую банку, я залез в автомобиль, убрал банку под сиденье, и помчался вперед.
Вой снежной бури то и дело заставлял меня, вздрагивая, просыпаться и вскакивать с сиденья, хватаясь за алебарду, которую я пристроил вдоль правого борта, положив острием вниз. После таких резких пробуждений мне требовалось много времени, чтобы заснуть вновь, когда же мне это удавалось, сон мой был беспокойным, меня мучили кошмары, и, вскакивая в очередной раз, я всегда был в холодном поту.
За окнами все еще была ночь. Буря не прекращалась ни на секунду, крошечные кусочки льда выбивали об машину неприятную мелкую дробь.
В ящиках была еда. Когда я, проснувшись рано утром, проводил инвентаризацию всего имевшегося в машине оборудования, то и эти ящики из грузового отсека я осмотрел. В длину и в ширину они были очень большими, но в высоту не больше двадцати сантиметров. Они стояли друг на друге, и верхний ящик практически упирался в крышу автомобиля своей деревянной крышкой, крепившейся к ящику двумя железными петлями. Замков ни на одном из них не было. Всего в обоих ящиках находилось шесть сотен банок, стоявших друг на друге в два ряда, с различными законсервированными продуктами, которых мне хватит на двести дней, или, быть может, и того больше. Сами банки ничем не отличались от тех, что я взял из холодильника на станции. Мешок со снаряжением я пристроил под своим сиденьем, нажал на кнопку с надписью "старт" и вновь поехал вперед. С каждым отсчитанным на счетчике в машине километром я все ближе подбирался к своей цели.
Глава 14.
Я успел затормозить в самый последний момент. Расщелина была настолько незаметной и при этом настолько широкой, что чудом было то, что я в нее не упал. Я отцепил от руля затекшие пальцы, открыл дверь и выбрался на свежий морозный воздух. Последний месяц погода не менялась вовсе. Разномастные тучи - от светло-серых до угольно-черных - сменяли друг друга каждый день, и, хоть это мне сперва и казалось унылым, я со временем обнаружил в этом свои привлекательность и очарование. Расщелина тянулась влево и вправо, вплоть до линий горизонта с обеих сторон. На дне ее, огибая массивные камни, мчался широкий поток мутной зеленоватой реки. Я долго смотрел вниз и обдумывал сложившуюся ситуацию. Сомнений в том, чтобы объехать расщелину с одной из сторон, у меня не возникало, но закономерно возникал вопрос, с какой же из них мне объезжать? После нелегких дум, я влез на сиденье, закрыл дверь, и, крутанув руль влево, медленно поехал вперед. Под колесами шуршал затвердевший снег, и чем ближе я подъезжал к расщелине, тем сильнее снег под машиной проминался. Я выровнял машину так, чтобы катить вперед на безопасной дистанции, не рискуя при этом свалиться вниз. Через два часа неспешной езды свет, редкими лучами пробивавшийся сквозь стену туч, стал чуть ярче - наступил рассвет. Ландшафт впереди не менялся ни через шесть, ни через двенадцать часов.
Когда я оторвал одну руку от руля, чтобы протереть свои уставшие глаза, то чуть сбавил скорость, и теперь, медленно проезжая по одной стороне расщелины, не видел, что происходит на другой. Когда я до красноты натер свой правый глаз и вернул руку на руль, то в эту же самую секунду вдавил педаль тормоза и, через бронированное стекло, уставился на другую сторону обрыва. На ней, свесив вниз ноги, сидел человек.
Я протер глаза руками и тряхнул головой, но человек не исчез.
Это не мираж.
Я медленно открыл дверь и вышел из машины, продолжая разглядывать незнакомца. Он весело болтал ногами, сидя над пропастью, об дно которой, если он свалится, он мог запросто разбиться насмерть.
– Эй!
– крикнул я, стоя в двух метрах от края.
Он, до этого момента смотревший на реку, бурные воды которой быстро мчались внизу, поднял голову, и тихо, почти шепотом произнес:
– Привет - и помахал мне рукой.
У меня открылся рот от удивления. Я хотел что-то спросить, но тут же позабыл вопрос, вертящийся на языке.
– Мы ведь уже встречались, верно?
– спросил он. И тут меня словно осенило.
Этот голос! Это он, в тот самый день, когда я висел на краю обрыва и не мог влезть наверх, подал мне руку в темноте, и вытащил наверх.
Мой спутник. Так он представился при нашей первой встрече.
– Да, - уверенно сказал я - однажды мы уже встречались.
Он оторвал от края расщелины льдинку и, бросив ее вниз, наблюдал, как плавно и медленно она летит вниз.
– Как ты попал на ту сторону?
– вопрос, который меня действительно интересовал.