Последняя тайна
Шрифт:
Теперь, когда Сибил вполне оправилась от хвори, Однолюб Врун начал жалеть о том, что не последовал за ласками. Здесь, в Бегипте, Сибил по сути дела превратила его в своего слугу. Она была из тех туристов, которые хотят за один день увидеть все, и даже чуточку больше. И всюду на берегах Нала они встречали бедняков горностаев, со злобой смотревших на богатых сородичей.
— Сегодня мы едем осматривать призмаиды, — сообщила по телефону Сибил, поднявшаяся ни свет ни заря. Она бегала взад-вперед по мраморному полу номера, стуча каблучками, чем довела до бешенства обитателей нижнего номера. — Мне понадобятся широкополая шляпа от солнца, зонтик — обязательно зонтик — и шаль, на тот случай, если станет прохладно!
— Прохладно?! — удивленно воскликнул Врун в трубку. Его номер с видом на выгребную яму находился на другом конце гостиницы, тогда как из «люкса» Сибил открывался роскошный вид на Нал. — Да уже сейчас тридцать пять градусов!
— Перемену погоды никогда не предугадаешь, шеф! Как-то в Туманном, отправляясь на регату, я решила, что в такой жаркий день спокойно смогу обойтись без теплых вещей. А в результате ужасно простудилась!
— Но это было на Поднебесном!
— Лучше взять лишнее, чем потом пожалеть, что не взял необходимого! Кстати, у меня нет зонтика, так что, будьте другом, сбегайте на базар и купите. Да не забудьте поторговаться! На местном рынке любят торговаться. Это как игра!
Врун побежал на базар. В такую рань там почти никого еще не было. Парочка котов потягивала кофе в своих палатках. По счастью, горностай с заспанными глазами и опущенным хвостом как раз отпирал свою лавку. Врун подошел к нему.
— Десять монет за розовый зонт, и ни медяком больше! — рявкнул он.
— Договорились, — зевнул горностай. — Я хотел спросить с вас пять. Ненавижу торговаться.
«Идиот! — мысленно обругал себя Врун. — Ну почему я не могу держать варежку закрытой?»
— Если встретите даму горностая с этим зонтиком, скажите, что я уплатил за него три! — стряхивая с зонтика пыль и песок, попросил он.
— За вранье я возьму с вас еще две!
Врун расплатился и хотел было уйти, но горностай, заправив развязавшиеся концы тюрбана и с опаской оглядевшись, остановил его.
— А эта ваша дама — я ее видел, — откуда она родом? — спросил он.
— С Поднебесного, как и я. Мы живем в городе Туманном. Я там шеф полиции. — Врун гордо выпятил грудь.
— Она никогда раньше не бывала в Бегипте?
— Насколько мне известно, нет. Жители Поднебесного не очень любят путешествовать.
— А проездом в Ксанаде не бывала?
— Нет, я уже сказал вам.
— И в Мандли?
— Послушайте…
Горностай занервничал и потащил Вруна в лавку. От него так несло чесноком, что Врун чуть не задохнулся.
— Дело в том, что она очень похожа на одну особу. Просто точная копия! Все мои родственники, братья, сестры, дяди и тетки, живущие по берегам Нала,
— Чьим воплощением?
— Царицы Неферштеен! Царицы Древнего Бегипта, которая освободила куньих от рабства и привела их на землю, где между кисельными берегами текут молочные реки. Горностаи, живущие по берегам Нала, верят, что она вернулась, чтобы дать им свободу.
— Но разве вы несвободны? — несколько раздраженно спросил Врун.
— Ну, формально — да, но у нас нет земли, где между кисельными берегами текут молочные реки! Нам приходится плавать по Налу на фелюгах, пахать и засеивать поля. Нам приходится зарабатывать себе на жизнь. В старину же нам не нужно было работать. Мы всё имели даром. И это все давала нам царица Неферштеен.
— Вы с ума сошли! Почему вы решили, что Сибил способна привести вас на землю, где вам больше не придется работать? Это легенда! Миф! На самом деле такой земли не существует.
— Сибил, — пробормотал горностай. — Значит, так зовут нашу новую царицу. Очень звучное имя, достойное правительницы. Как прекрасно! Ну а разве «прекрасно» — не отличное слово? Слегка созвучно «апсиде» — знаете, такое здание с куполом? Или «аспиду» — змее, которую царица Неферштеен ласкала на своей груди. Видите, «ас» и в слове «ласкала» тоже есть!
— Что вы болтаете, безумец?! — вскричал Врун. — Мне пора.
Он торопливо шел по узким улочкам. День обещал быть исключительно жарким, а у Вруна, на беду, была отменно густая шерсть. Здесь, в Бегипте, больше всего страдал его хвост, которому редко удавалось спрятаться в тень. Сам-то Врун еще мог укрыться где-нибудь под навесом, но хвост непременно оставался снаружи, под лучами палящего солнца. К тому времени как Врун добрался до гостиницы, он совершенно выбился из сил, но все-таки поспешил к Сибил с сокровищем, которое так дорого ему обошлось.
— А, Однолюб! — воскликнула она, разглядывая зонтик. — А похуже вы ничего не могли найти?
— Что вы имеете в виду? — скрежеща зубами, спросил он.
— Я имею в виду цвет. Розовый — это же для девочек, а не для взрослых дам! Розовый! О чем вы думали?! Пойдите и обменяйте на другой цвет!
— Не пойду! И если честно, вы должны быть благодарны мне и за этот!
Она расстроилась:
— Ах как вы нелюбезны! Напрасно я сказала брату по телефону, что вы — сущий ангел…
Врун побледнел под шерстью:
— Ваш… брат… мэр… звонил?
— Да он спрашивал, почему вы не отправились вслед за ласками в Катай. Я сказала, что заболела и вы благородно остались ухаживать за мной. А он ответил «Я придушу этого констебля собственными лапами».
— Констебля? — испугался Врун. — Вы хотите сказать «шефа полиции»?
— Нет, он сказал «констебля»!
— Ах ты… Но вы сказали ему, что должен же был кто-то ухаживать за вами, одинокой дамой в чужой стране? Он же должен это понимать, правда? Он же понимает, что, оставшись здесь, я оказываю вам, а следовательно, и ему огромную услугу?