Последняя жена Синей Бороды
Шрифт:
Служанка поклонилась и выскользнула из комнаты.
– Скоро оглашение, - «порадовала» графиня, - сегодня к вечеру мы едем в храм.
– Зачем? – в принципе, ей было всё равно – уже несколько дней, как на Есению накатила странная апатия, хотелось лечь в кровать, накрыться с головой одеялом. И никого не видеть и не слышать.
– Точно, малахольная! Сколько раз говорила - перед оглашением невеста должна трижды посетить храм! В первый раз переступить порог святого места вечером, на следующий день – в полдень, и на третий раз – ранним утром. А у нас ещё и обряд через
– Слышу...
– Чтоб к четырём была готова, нам ехать до города почти два часа! – припечатала графиня и повернулась к выходу.
«Надо поменьше давать ей настойки, а то девчонка совсем неживая. Как кукла. Священнику это может не понравиться. Придётся удвоить его вознаграждение», - пробормотала леди Сильвия себе под нос.
Но Есения расслышала и вяло подумала, что вот и причина её апатии! Мачеха чем-то её опаивает... Видимо, чтобы не протестовала, была послушна и не выкинула какого-нибудь сюрприза.
То-то у неё ни на что нет ни сил, ни желания!
Ровно в три Гайя отняла у подопечной вышивку, а потом заставила девушку искупаться и переодеться.
– Выпейте, леди, - поставила перед ней чашку с напитком. – Он согреет, на улице мороз. Ну же, скоро леди Сильвия вас позовёт!
Есения взяла чашку в руку, поднесла ко рту, но не выпила, только губы омочила. К счастью, Гайя не следила, сразу отвернулась, прибирая вышивку, а потом и вовсе вышла с рукоделием в соседнюю комнату.
Оглянувшись, юная графиня выплеснула содержимое чашки под кровать.
Вернувшаяся служанка ничего не заметила, просто забрала посудину и помогла девушке надеть поверх платья тёплую душегрею и закутаться в пуховый платок.
На улице подмораживало, снег красиво блестел в призрачном лунном свете, и свежий воздух с каждым вздохом изгонял из девушки остатки дурманящего отвара. Голова прояснилась, и Есения мысленно ужаснулась – до ненавистного брака осталось всего пять дней. Четыре, ведь этот день уже, считай, прошёл...
В Габье они приехали в семь вечера – часы как раз били, когда экипаж проезжал через городскую площадь.
В храме Есения послушно подходила к статуям Ясноликой, возлагала дары и изображала, что молится богине.
То есть она и молилась, но не о счастье в грядущем браке и наследниках, а об избавлении от баронета.
Услышит ли её Ясноликая? А если услышит – захочет ли помочь?
Почему-то в это уже не верилось.
Если раньше дни ползли черепахой, то теперь полетели птицей: не успели проснуться – уже вечер! Всё ближе и ближе сначала оглашение, а за ним и брачный обряд. И ни малейшей зацепки, ни единого шанса избежать ужасной участи!
Когда они посещали храм в первый день, она всё ещё была под влиянием настоя и не рассмотрела, был ли в святом месте кто-то ещё, кроме них с леди Сильвией.
Но на второй раз увидела и других посетителей. Конечно, графинь везде пропускали вперёд, дорогу не перебегали,
Впрочем, не удивительно – графиня потащила падчерицу в главный храм ближайшего города, а там всегда многолюдно. Видимо, так далеко затем, чтобы никто потом не мог сказать, что оглашение никто не слышал, и сам обряд провели тайно.
Сегодня вместе с графинями Аманто в святом месте находились и другие люди: женщина с девочкой, старик, ещё кто-то. Есения рассмотрела и запомнила только мать с ребёнком и дедушку.
И про себя отметила, что графиня строго соблюдает правило – в храме все равны. И все имеют право, вернее, должны видеть, что будущая невеста на самом деле посещает богиню и возлагает ей дары.
Ранним утром третьего дня они снова приехали в храм, и снова оказались не одни.
И когда графиня задержалась у статуи Плодородья, к Есении приблизился тот же старик, что молился здесь вчера. Дед, не говоря ни слова, сунул что-то ей в руку и тут же отошёл.
Девушка опешила, но успела бросить по сторонам осторожный взгляд – к счастью, мачеха ничего не заметила. Гайя тоже – служанка стояла с другой стороны от подопечной. Да Есения и сама не успела опомниться, слишком стремительно для пожилого человека странный старик проделал этот фокус. И исчез, словно он ей приснился. Сколько бы она ни крутила головой – никого похожего на дедушку ни в самом храме, ни при выходе из него не обнаружила.
Магия? Или ей померещилось?
Но бумажка вот она, жжёт пальцы. Наверное, надо её выкинуть – мало ли, что в ней? Но пальцы словно свело – не разжать...
Словно по-прежнему была под успокаивающим настоем, Есения шла не туда, отвечала невпопад, и вообще, ни о чём, кроме как о записке, думать не могла.
– Завтра утром настой ей не давай, - приказала графиня Гайе, когда они вошли в дом. – Сегодня девчонка сама не своя, пора снадобье отменить. А то заснёт на оглашении и опозорит меня.
– Исполню в точности!
– Поужинает, пусть сразу ложится. Я пришлю Этану, она вместо тебя переночует в покоях леди. А ты иди спать к себе, завтра придётся всю ночь караулить. А то, не ровен час, выкинет что-нибудь, ведь перед обрядом ей нельзя будет пить ничего, кроме чистой воды! Придёт в себя и попробует сбежать или руки на себя наложить. Я только тебе могу её доверить, так что с завтрашнего дня и до брачной ночи ты будешь рядом постоянно. Даже в уборную вместе. Поняла?
То ли графиню совсем не волновало, что падчерица слышит этот разговор, то ли она считала, что в заторможенном состоянии Есения ничего не поймёт или не запомнит, но леди Сильвия не стеснялась при девушке обсуждать свои планы.
– Конечно, ваше сиятельство! Не беспокойтесь, она даже моргнуть без моего ведома не сможет, не то что выйти из комнаты! Идемте, леди Есения, вам надо переодеться.
И ведь на самом деле не оставляла ни на минуту, пока подопечная не легла в постель.
А как теперь прочитать записку, если горничная погасила световой шар? В темноте ей и пальцев на руках не разглядеть, не то что буквы!