Последняя жена Синей Бороды
Шрифт:
Небольшая, квадратная, в бежево-коричневых тонах, которые уместнее смотрелись бы в кабинете, а не гостиной. Минимум мебели – старый диван, чья обивка явно нуждалась в перетяжке, длинный стол под светлой скатертью, несколько накрытых чехлами стульев. На стене два гобелена, в углу клавесин и по обеим сторонам от камина два кресла. Чистенько и бедно.
Герцог сел в одно из кресел, и барон тут же щелчком пальцев зажёг в камине дрова.
Потянуло уютным теплом.
Мужчины молчали. Хозяин явно ждал инициативы от гостя, а тот отвлёкся на размышления.
Барон
Что до неприветливости, то, возможно, один из герцогов Гильермо когда-то незаслуженно обошёлся с бароном или его ближайшим родственником? Отсюда и неприкрытая неприязнь его милости.
Герцог повернул голову и встретил взгляд хозяина. Тот смотрел едва ли не с вызовом, словно ожидал увидеть пренебрежение или недовольство и готовился защищать свой дом.
– У вас очень уютно, Висста!
– Стараниями моей супруги, – сдержанно ответил тот.
В это время в гостиную вошла баронесса в сопровождении двух служанок. У всех троих в руках были подносы.
Женщины проворно перенесли тарелки и чашки на стол, после чего тут же удалились. Причём, баронесса тоже ушла, а роль хозяйки взял на себя барон.
– Отведайте, милорд, – Висста простёр руку в сторону стола. – Наливка домашняя, черносмородиновая, рецепт моей жены – такой вы больше нигде не попробуете. Положу вам пирога – жена испекла его сегодня утром.
Джонатан мысленно вздёрнул бровь – леди сама прислуживает гостю, сама готовит?! Однако…
Похоже, у этого семейства дела обстоят намного хуже, чем кажется.
Герцог решил не отказываться от трапезы – ведь за столом человеку легко потерять бдительность и открыться с другой стороны. Вдруг барон проговорится?
Его светлость пересел к столу, проследил, как хозяин наливает наливку – сначала герцогу, потом себе – и поднял бокал.
– За знакомство, лорд!
– Ваше здоровье, милорд, – отозвался барон и первым пригубил напиток.
Наливка на самом деле оказалась великолепная, как и пирог. И его светлость с удовольствием отдал должное и тому и другому.
После вкусной еды настроение улучшилось, и мрачный вид его милости уже не казался настолько мрачным.
– Висста, скажите прямо – за что вы меня недолюбливаете?
– Милорд, вам показа…
– Нет, мне не показалось. На моей памяти не было ни одного конфликта или проблемы, связанных с вами, барон, тем не менее, вы мне совсем не рады. Если не сказать больше. Мы впервые встречаемся так, накоротке и с глазу на глаз – по-моему, хороший повод высказать всё, что накопилось.
– Высказать? – хозяин покатал в руке ножку бокала, затем поднял глаза на собеседника. – Что ж, возможно, вы правы – не стоит упускать такую возможность…
17.04
После чего его милость пригубил напиток и аккуратно поставил бокал назад.
–
– Мне? – опешил Джонатан. – Ну… Можно сказать, неплохо. А почему вы этим интересуетесь, барон?
– Хочу понять, как чувствует себя ленд-лорд, который из года в год грабит своих подданных.
– В каком смысле – грабит? – нахмурился герцог. – Это серьёзное обвинение, и я жду объяснений.
– Чуть позже, – хозяин взял бокал и отхлебнул ещё глоток. – Можете сказать, кто рассчитывает налоги, которые мы вам платим? И на что они опираются, когда выводят ту или иную цифру?
– Предварительные расчёты строятся на основании прошлогодних расчётов, с учётом корректировки на год текущий. Учитывается урожай, какая была погода, спрос на труд мастеровых, размер полученного дохода с ярмарок, трактиров, гостиниц и прочих заведений, отсутствие или наличие стихийных бедствий – наводнений, пожаров и других несчастий. Эти сведения каждые три месяца старосты поселений подают городским головам, и те, проверив, не лукавит ли староста, отправляют данные ко мне. Знатные лорды за арендованные земли и доходные предприятия отчитываются самостоятельно два раза в год – после посевной и через месяц после окончания сбора урожая. Свои отчёты знать пересылает сразу в замок. А там сведения попадают сначала к мистру Кларенсу и мистрис Льере. Они вносят их в специальную тетрадь – свою для каждого года. Затем подводят окончательные итоги и за четыре недели до Новогодья назначают для каждого поселения, города, знатного семейства размер налога за текущий год. После этого тетрадь и выводы моих служащих попадают ко мне на стол. Я просматриваю записи и подтверждаю их или вношу свои коррективы.
– То есть, всё проходит не через одни руки и глаза.
– Именно! Поэтому, барон, мне удивительно слышать из ваших уст обвинение в грабеже! Я лично проверяю каждую запись и слежу, чтобы мои подданные платили посильный налог! Я не заинтересован в разорении своих людей.
Его милость пригубил напиток и аккуратно поставил бокал назад.
– Скажите, милорд, вам хорошо живётся? – прищурив глаза, спросил он у гостя.
– Мне? – опешил Джонатан. – Ну… Можно сказать, неплохо. А почему вы этим интересуетесь, барон?
– Хочу понять, как чувствует себя ленд-лорд, который из года в год грабит своих подданных.
– В каком смысле – грабит? – нахмурился герцог. – Это серьёзное обвинение, и я жду объяснений.
– Что ж, я давно хотел поговорить, только к вам, ваша светлость, пробиться невозможно. Вестники дороги, да и не расскажешь всё в вестнике, а удача – или неприятная случайность, смотря с какой стороны взглянуть на ваш визит – выпала мне впервые. Мы, знаете ли, вашими стараниями не можем себе позволить поездки даже в соседний городок Ростошу, не говоря уже о путешествии в столицу, – хозяин взял бокал и отхлебнул ещё глоток. – Итак, милорд, вы мне можете открыть тайну, кто назначает размер оброка, который мы, арендаторы и просто подданные, вам платим? На что они – или он, если это один человек, опирается, когда выводит ту или иную цифру?