Последняя жена Синей Бороды
Шрифт:
Джонатан закончил снимать слепки. Пора было уходить, но он не мог не задать ещё один вопрос.
– Вы знаете, у кого ещё внезапно вырос оброк?
– Я мало с кем общаюсь, ваша светлость. Безземельных не приглашают на праздники и в гости. Да мы и сами не рвёмся в общество, которое не желает с нами знаться. Между собой общаемся, но только случайно. А так все сидят по своим особнякам – у кого они есть. И работают, чтобы прокормить семью, дать образование сыновьям и приданое дочерям.
– Хорошо, я вас понял. И обещаю, что во всём разберусь! Передайте
Гильермо изобразил короткий, еле заметный поклон – герцогу не пристало кланяться барону, но сама ситуация не позволяла уйти, никак не извинившись за недоразумение с оброком.
Висста проводил гостя до самого выхода, пожелал удачи и захлопнул дверь.
И Джонатан, стоя на заднем дворе провинциальной таверны, задумался, что ему делать дальше? После визита к Висста он собирался навестить баронета Тиро, но последние новости спутали все планы.
Тиро никуда не денется, но и вор, засевший в замке, если не почувствует угрозы, будет сидеть на месте.
А если он узнает – не важно, как – что герцог навестил барона? Ведь не простой слуга проворачивает дела за спиной ленд-лорда, а один из приближённых. Кто-то, кому он доверял, почти как себе, раз допустил к сбору оброка и подсчётам доходов! И этот доверенный слуга, пользуясь своим положением, втихаря грабил его подданных, выбирая тех, кто не может пожаловаться… Он не станет сидеть, сложа руки, он будет защищаться, и одна Ясноликая знает, чем это может ему, Джонатану, откликнуться!
Теренс, Льера, Кларенс… Кто из них виновен?
«Вычислю и лично испепелю! Главное, раньше времени не спугнуть», – мелькнуло в голове.
И следом полоснула другая мысль – а что, если убийца герцогинь и вор действуют в одной связке? Или и вовсе – одно и то же лицо?!
Джонатан похолодел, вспомнив, что Теренс вхож на хозяйский этаж, а Кларенс и Льера ежедневно плотно общаются с герцогиней.
«Есения!» – прошептал герцог и отбросил все колебания – ему нужно в замок!
Немедленно!
Глава 33
Он ссыпал монеты в мешочек и затянул горловину. Затем взвесил кошель в руке, подкинул вверх, поймал и довольно улыбнулся – вот и ещё сотня прибавилась!
Как хорошо он придумал!
Только жаль, что не сразу сообразил увеличить оброк не крестьянам, а безземельным аристократам. Потерял, считай, шесть лет и шесть сотен…
Вот сколько можно накинуть к оброку, чтобы крестьянин смог выплатить и не помер с голоду? Два или три гроша. Редко – полмонеты.
Мизерная прибыль не стоила того риска, на который приходилось идти. Ведь прежде чем списки попадут к его человеку, они проходят через несколько посторонних рук и глаз! Сначала отчёт составляет староста поселения, и как тот готов, отправляет его к городскому главе. И только после проверки градоначальником документ отправляется в замок.
Рано или поздно какой-нибудь ушлый староста удивится размеру оброка, полезет сверяться со своими записями и обнаружит совсем другие цифры.
И…
И полетят
То ли дело безземельные лорды – сведения о доходах каждый из них подаёт сам и напрямую в замок его светлости. То есть количество лишних глаз сокращено до минимума.
Плюс оброк для знатных подданных намного выше, чем для крестьян с клочка поля, двух коровёнок да десятка кур! У одного лорда своя таверна, да на бойком месте. У другого пасека и арендованные луга, у третьего постоялый двор, сыроварня или скорняжная лавка.
Чем внушительнее сумма оброка, тем проще её увеличить незаметно для налогоплательщика. В общем, один безземельный аристократ приносит монет больше, чем две, а то и три деревеньки. А риска существенно меньше.
И он разгулялся.
Не сразу, но год от года аппетит рос и убедившись, что безземельные скрипят зубами, но молчат и платят, непризнанный ленд-лорд перестал скромничать.
Правда, была-таки пара попыток пожаловаться на неподъёмный оброк, но свой человек в замке служит ему, настоящему наследнику, не за страх, а за совесть! Все прошения были вовремя обнаружены и уничтожены. Герцог ничего не узнал, а жалобщики получили недвусмысленный ответ и увеличение оброка.
Теперь все молчат!
И совесть его, старшего сына герцога Гильермо, не мучает. А почему ему должно быть стыдно? Он забирает не чужое – своё. То, что положено ему от рождения, что у него, Теодора, наглым образом отняли. Сначала отец, а теперь и младший брат.
Мужчина подошёл к сундуку и бросил кошель в него – к другим мешочкам с деньгами.
Несколько мгновений любовался тугими боками, потом захлопнул крышку и движением руки наложил охранное заклинание.
Слуги знали, что в кабинет хозяина входить строго запрещено, а также давно усвоили, что его милость не терпит неповиновения. Лорд был уверен, что ни один простолюдин к двери и близко не подойдёт, но привык рассчитывать только на себя.
Ничего, заклинание не помешает.
Какими бы ни были слуги послушными, он всё равно никому не верит. Особенно крестьянам.
Они нынче стали сильно умные, многие не только грамоте обучены, но и какой-никакой дар имеют. Да хоть и не стихию, а простую бытовую магию, но по сравнению с бездарями каждый одарённый чувствует себя особенным. И держится более нагло, чем остальные.
Подумав немного, лорд добавил к двери ещё одно заклинание, а к ручке прикрепил особую сигналку – стоит кому-то к ней прикоснуться, и хозяин тут же об этом узнает.
«От этой магии одни неприятности, а кто виноват в появлении одарённых простолюдинов? Сами знатные лорды и виноваты! В давние времена дети с даром рождались только в знатных семействах, но не все аристократы умели – или хотели? – держать свою калитку закрытой. Путались с дворовыми девками и молодыми крестьянками. Иногда – не без последствий. И пожалуйста – прошли какие-то триста лет, и простолюдин с даром уже никого не удивляет. Но сколько из-за этого проблем для знати!» – подумал мужчина и поманил пальцем замершего у стены лакея.