Последняя жена Синей Бороды
Шрифт:
– Ваша милость? – подскочил тот. – Чего изволите?
Теодор поморщился. Он ненавидел это обращение – ваша милость. Но увы! – пока к нему не вернётся украденный братом титул, придётся жить баронетом…
– Ковье, обед через полчаса. В гостиную.
– Конечно, ваша милость! – слуга поклонился и бросился выполнять приказ.
А лорд щёлкнул пальцами и рассеянно проследил за россыпью искр.
Дар ему достался от папеньки. К сожалению, только дар, ведь признавать сына милорд не пожелал. Наоборот, всеми руками и ногами отказывался. Матушка рассказывала, что провела ночь в спальне герцога, а наутро её выпроводили
Но беременность расставила всё по местам. Теперь любому было понятно, что юная баронесса не обманывала – она действительно побывала в спальне милорда, раз в эту ночь лишилась девственности. Ребёнок слишком весомый аргумент, просто так от него не отмахнёшься!
Но герцог продолжал настаивать, что ни сном ни духом. И пока родные баронессы не опомнились, в спешном порядке выдал опозоренную девицу за одного из своих подданных. Ещё и выбрал самый край герцогства, куда не каждая птица долетала, не то что гости. Так сказать, прикрыл собственный грех.
Люди поговорили, да и забыли. Но отвергнутая девушка обиды не забыла, и поклялась, что герцог ответит за свою подлость.
Слава Ясноликой, супруг недолго прожил, ведь на момент свадьбы ему было уже под шестьдесят. А второй раз замуж матушка выходить не стала, хоть и претенденты были. Она всю себя посвятила сыну.
Выпестовала, вырастила, воспитала, как настоящего лорда! У него было всё самое лучшее, что только можно было приобрести за деньги.
Герцог щедро отсыпал монет – не скупясь заплатил и родственникам, и пожилому баронету, что прикрыл браком чужое пузо да дал имя байстрюку. А ещё его светлость положил неплохую сумму на счёт самой баронессы, но та на себя ни грошика не потратила. Сберегла для сына и вручила ему в день совершеннолетия.
Но, к сожалению, всё имеет свойство заканчиваться. Пожертвования бессовестного папаши, равно как и наследство отца приёмного, исчерпались гораздо раньше, чем первенец его светлости смог вернуть себе украденный титул.
Материальное положение можно было поправить только удачной женитьбой.
Нет, был ещё вариант – по примеру многих мелкопоместных и безземельных лордов найти доходное дело – открыть постоялый двор или мастерскую, где на благо аристократа-хозяина работать будут простолюдины. Но ему, старшему сыну герцога Гильермо, и работать?! Пусть не напрямую, руками, но ведь от владельца требуется, как минимум, знать основы производства, разбираться в тонкостях и секретах выбранного дела. Для того чтобы наёмные работники не могли обманывать хозяина, тому придётся много времени уделять и им, и объекту промысла.
Но ему совершенно не хотелось тратить силы на проверку счетов, поиски дешёвого сырья или новых рынков сбыта, поэтому вариант обогащаться, развивая собственное предприятие, Теодор отверг сразу.
Удачно жениться намного проще, тем более что после брачного обряда ему не придётся ходить вокруг новых родственников кругами, можно будет полностью посвятить себя восстановлению справедливости! А лавка, мастерская или таверна нуждаются в постоянном присмотре. У него не останется времени на устранение узурпатора!
Итак, выбор сделан – женитьба.
Но оказалось, что с этим тоже не всё так просто, как он предполагал: претендентки находились, да всё не те.
Каждый родитель мечтал выдать дочь замуж за более знатного и богатого лорда, чем он сам, поправив таким образом, собственное
Дочери графов и герцогов на безземельного баронета даже не смотрели. Да и где бы эти леди могли увидеть Теодора? На приёмы в богатые дома баронета никто не приглашал, он был вхож лишь в круг таких же безземельных несчастливцев, которые считаются аристократами только в глазах простолюдинов. А для высокородных безземельные лорды отличаются от обычных мистров лишь наличием титула.
На ярмарке женихов его место оказалось у порога: денег нет, земель нет, и титул низший – даже не барон – баронет!
Зато дочери богатых купцов смотрели на молодого мужчину с вожделением – каждая мисс мечтала стать супругой знатного лорда и после брачного обряда именоваться не мистрис, а леди!
Вот только он ради лишней сотни-другой монет не собирался лишать себя будущего. Теодор верил, что рано или поздно титул герцога Гильермо вернётся к законному наследнику – то есть к нему. Но как знатные семьи посмотрят на герцога, если тот женат на купчихе?!
Ему нужен был брак с титулованной дворянкой, причём, не ниже графини. Конечно, брак с дочерью маркиза или герцога намного сильнее упрочил бы его положение, но Теодор смотрел на вещи трезво – у потенциального жениха не было ничего ценного, что могло бы склонить высокородного аристократа к такому мезальянсу. Можно было намекнуть на скорое возвращение герцогского титула, но стоит один раз о таком заикнуться, и весть быстро достигнет ушей узурпатора. Нет-нет, он не собирался напоминать брату о собственном существовании. Пусть для него все случится громом с ясного неба – неожиданно и неотвратимо. Чтоб не успел ни подготовиться, ни соломки подстелить.
К сожалению, на тот момент он не додумался до манипуляций с оброками безземельных подданных герцога Гильермо. Собирал дань с крестьян и переживал, что заветный сундук пополняется слишком медленно.
И раз он, Теодор, не мог ничем заинтересовать состоятельного лорда, пришлось, обратить внимание на обедневшие графские семьи.
Таких, чтоб никакого просвета, только долги и отсутствие дохода, нашлось всего две. Но в одной семье не было дочери подходящего возраста, а ждать десять лет, пока соплячка дорастёт до брака, Теодор не мог. Ему требовался не только брак с повышением статуса, но и наследник. Законный наследник, причём, как можно скорее!
Сосредоточившись на единственной возможности, Теодор быстро выяснил, что родитель непрочь выдать дочь замуж за баронета, но только в том случае, если жених закроет все долги семейства и пожертвует графу внушительную сумму на покрытие будущих расходов. Иными словами, отец соглашался продать старшего ребёнка ради лучшей судьбы для себя самого и младших детей.
– Сотня монет на приданое второй дочери, две сотни для моего сына и ещё сотня – для нас с графиней, – граф не стесняясь назвал стоимость своего согласия. – Род Шартье очень древний, наша родословная восходит к Предкам-основателям. И единственное, что не позволяет мне сидеть за одним столом с его величеством – бедность. Причём, это не моя вина – дед был игрок и мот, довёл процветающее графство до ручки. Его сыну, моему отцу, чтобы расплатиться с долгами родителя, пришлось продать земли, так до сих пор и бьёмся.