Последствия неустранимы
Шрифт:
Алексанян уставился на Бирюкова крупными черными глазами, как будто хотел убедиться: не разыгрывают ли его? Антон повторил вопрос. Хачик пожал плечами:
– Знаю, конечно, Анюту. Какие отношения?.. Хорошие отношения. Она согласилась выйти за меня замуж. Только, понимаешь, не хочет жить у моих родителей в Николаевке. В большой город хочет, в Ереван.
– Чем Николаевка не нравится Огнянниковой? Анна Леонидовна была там?
– Нет, не была. Я рассказал. Анюта говорит, надоело в деревне жить, поехали
"Это что еще за трюк? Почему Огнянникова напрочь отрекалась от Алексаняна, а он как ни в чем не бывало говорит о женитьбе?" - мелькнула у Бирюкова мысль, однако раздумывать было некогда, и Антон быстро спросил:
– Давно начали обговаривать с Огнянниковой совместные планы на жизнь?
– Второй месяц говорим.
– Жениться собрались на одной, а ночевать ходите к другой?
– К кому я хожу?!
– К Тосе Стрункиной...
Несколько секунд Алексанян растерянно смотрел Бирюкову в глаза, но, по всей вероятности, так и не сообразив, каким образом лучше выкрутиться из щепетильного положения, заторопился:
– Слушай, товарищ Бирюков, слушай, это шутка была!..
– Вы слишком много "шутите"...
– Не хотел я у Тоси ночевать! Выпить коньяк хотел, поговорить... Немножко пошутил с Тосей, - она, дурная, дверь с обратной стороны закрыла. Мне через трубу уходить оставалось, через трубу?!
Антон попросил рассказать все по порядку. Хачик стукнул себя кулаком в грудь и, сверкая черными глазами, повторил то, что уже рассказывал Голубеву.
– Вы потому и пошли к Стрункиной, что Огнянниковой в пятницу вечером дома не было?
– уточнил Бирюков.
– Потому и пошел!
– Где же Огнянникова находилась в тот вечер?
– Говорит, в Новосибирске. Хотела в отпуск улететь, а ее, понимаешь, обворовали в аэропорту...
– Заметив на лице Бирюкова недоверчивую улыбку, Алексанян вспыхнул: - Правду говорю!
Бирюков посерьезнел:
– Не верю, Хачик Геворкович.
– Почему не веришь?
– Вот почему... Вы собираетесь жениться на Огнянниковой, а она, ни слова вам не сказав, решила улететь в отпуск...
– Капризная женщина!
– И вы хотите такую взять в жены?
– Красивые женщины все капризные.
Ответ был явно неубедительным, и Антон Бирюков сделал вывод, что Алексанян, несмотря на темпераментный, вспыльчивый характер, тугодум. Чтобы узнать у него правду, надо было вести беседу в темпе, не давая Хачику больших пауз для размышлений. И Антон заговорил:
– Всякому капризу, Хачик Геворкович, предшествует какая-то причина. Согласны?
– Понятно, согласен!
– Что явилось поводом для "каприза" Огнянниковой?
Алексанян мучительно наморщил лоб. Бирюков сразу поторопил:
– Не придумывайте, говорите
– Зачем придумывать? Я виноват. Грубо разговаривал с Анютой: почему не хочешь жить в Николаевке?! Там настоящий Крым! Там море под окном! Старики хорошие. Тебе чего еще надо?! Зачем Ереван - шумный город?..
Задавая вопрос за вопросом, Бирюков выяснил, что "грубый" разговор между Алексаняном и Огнянниковой произошел почти три недели назад и что в пятницу Алексанян шел с бутылкой коньяка к Анне Леонидовне мириться, но мир, как известно, не состоялся.
– Теперь помирились?
– спросил Антон.
– Даже заявление в загс подали!
– Хачик жалобно посмотрел на Антона.
– Помоги, товарищ Бирюков, из грязи выбраться...
– В таких делах я не помощник. Все будет по закону, сотрудники ОБХСС разберутся. Меня же интересует смерть Головчанского. Огнянникова о нем рассказывала?
– Говорила, что плохой человек. Советовала больше с ним не связываться. Я сказал, последний договор отработаю и больше в Сибирь не приеду.
– Когда такой разговор состоялся?
– Еще до того, как поругались с Анютой.
– Головчанский знал о вашем намерении жениться на Огнянниковой?
– Говорил ему, что увезу из Сибири на юг красивую женщину. Он захохотал, сказал, жалеть после стану, Анюта - капризная красавица и... как это... легкомысленная. Я тоже посмеялся: не получится жизнь разойдемся, как в Черном море корабли.
– Огнянникова о вашем разговоре с Головчанским знала?
– Зачем ей знать мужской разговор?
– Когда она из Новосибирска вернулась?
– Не спрашивал. Утром в субботу дома не было. Когда бежал от Стрункиной, промок до нитки. Хотел у Анюты просушиться, чтобы в гостиницу мокрым не приходить. Звонил, звонил - дверь не открылась. До меня тоже кто-то не мог в квартиру Анюты попасть.
– Кто?
– живо заинтересовался Антон.
– Не спрашивал. На лестничной площадке перед дверью мокрые следы остались.
– Мужские или женские?
– Я, понимаешь, не следователь, чтобы разбираться, кто там, по лестнице, ходил.
21. Затишье перед бурей
Дни летели настолько стремительно, что Антон Бирюков порою забывал перелистывать настольный календарь. Сбор информации и допросы, анализ свидетельских показаний и другие неотложные дела безжалостно глотали время, но преступление, будто заколдованное, продолжало оставаться нераскрытым.
Постепенно улеглись в райцентре страсти, поутихли обывательские суды-пересуды. После разговора с Бирюковым в больнице успокоилась Софья Георгиевна Головчанская. Она, казалось, поняла несостоятельность своих жалоб: стала покладистой с обслуживающим медперсоналом, подолгу ласкала Руслана, который приходил к ней каждый вечер.