«Послесловие»

Дахненко Александр

13.

В сердце мешаются разные чувства, И выплавляется легкая грусть. Жизнь не заметить — большое искусство, Лишь усмехнуться, сказать: «Ну и пусть…» Медленно кружится жаркое лето, И неизвестность, как зуммер, звенит. Вечность опять поджидает поэта, И для него неизбежность хранит. Ветром колышутся белые шторы, Запахи, звуки… размеренна тишь… Падают годы в ночные просторы. Ты вместе с ними свободно летишь.

14.

От звенящей тоски не осталось следа — Я к судьбе безразличен давно. И напрасно горит надо мною звезда — Я гляжу на нее, как в кино. Этот сумрак трагический — мой талисман, Охлаждает сердечный кристалл. Мне диктует стихи повсеместный обман — В хаотический мир я попал. Все равно, ведь уже ничего не болит, И неважно, когда я умру. Это просто мое подсознанье шалит На вселенском холодном ветру. И срывается вниз, обретая простор, Безнадежная прежде, душа. Наполняется смыслом бессмысленный взор, Бастионы столетий круша.

15.

Закрутится музыка лета, Нелепых надежд карнавал. Пусть жизнь преисполнена света, Но я безнадежно устал. И счастье мне кажется лживым О, я ненавижу его За то, что безмерно красиво И кратко его волшебство. Нет силы ни быть, ни казаться, И хочется легкой строкой С судьбой наконец развязаться, Сквитаться с бездонной тоской.

16.

Случайные слова слетают с языка, И соткан воздух твой из злых противоречий. И вот уже идет, насмешлива, легка Полночная тоска, накинув плащ на плечи. В холодной тишине качается душа, Ей чудится сонет летящий ниоткуда. Минута бытия тревожно-хороша. И мир, как прежде прост, в нем словно правит чудо. В груди поют ветра, в ладонях мягкий мрак, Он с лунным серебром мешаясь постепенно, Творит реальность сна, какой-то тайный знак, За звездами спеша в другой конец Вселенной.

17.

Молчание тянет ко дну Забытых минут и картин. И черную встретив весну. Ты с ней остаешься один. Ты бредишь закатами зла, И смертью, что дышит вокруг. И боль, что внутри расцвела, Не вызовет даже испуг. Молчание дарит покой, Сверкая подземным огнем. Ты тронешь безумье рукой. Ты душу хранишь только в нем. На каждое слово — бедой Лихое безмолвье глядит. Тоскливой полночной звездой Сознанье твое бороздит. Ты пьешь безразличья вино Средь серых и черных картин. Судьба открывает окно Молчанью бездонных глубин.

18.

Полуподпольные эстеты, Свои придумывая жизни, Выделываем пируэты За гранью призрачной отчизны. Мы будто мастера кошмара, Скользим по лабиринтам жути. Танцуем в зареве пожара, Сжигая судьбы по минуте. Весь мир иронией охвачен, Почти дошедшей до предела. И смысл всего переиначен, И до тебя уже нет дела Пространству, времени…а впрочем, Эксперимент судьбы удачен: Аккорд финальный ясен, точен, И воздух хаоса прозрачен.

19.

День начнется туманом — закончится тьмой, Привыкая к никчемной дороге своей. Это время опять оказалось тюрьмой. Это место давно позабытых теней. Из зеркал, не мигая, все смотрят глаза. Боже мой, до чего же обыденно зло: Параллельных миров раскроив небеса, На куски все надежды твои разнесло. В горле комом скопилась, слежалась тоска. Это вечность твоя превращается в стон. Черный ветер завыл, застучал как строка, По виску, вместе с сердцем глухим в унисон. Примеряя судьбу из ударов и бед, Ты следишь за беспечной, пустой кутерьмой: Новый день воплощает неистовый бред. День пришел из тумана, чтоб кончиться тьмой.

20.

Стекают сны, душа погрязла в скуке, Дождливых дней слепая череда Меня в глухом исчерпывает звуке, Пред взором все проносятся года. Больные строки тихо, жутко стынут, Судьба опять на кончике пера. Я против воли снова опрокинут В раздумий бесполезных вечера. Вся жизнь, как бред, она идет впустую, А я все спорю с мистикой такой… Я ставлю вместо точки запятую, Дрожащей от отчаянья рукой. На фоне жизни в сумасшедшем доме, Я безнадежно смысл вещей ищу… Ведь ничего не существует, кроме Мгновенных лет, в которых я грущу.

Часть II

1.

За тень былого ухватиться, Идти сквозь лунные страницы, Не веря больше ничему. Шептать слова разгоряченно И вглядываться обреченно, В непроницаемую тьму. Нет больше никакого дома, Одна предзимняя истома, Надежд далеких блеклый сон. Душа из серого бетона, Что гибнет гордо и без стона, В пересечении времен. Бегут нескладные фигурки, Играют с жуткой болью в жмурки Себя теряя навсегда. Безумье прет напропалую, Ведет колючую и злую Тоску сквозь дни и города Судьба опять накличет лихо, К тебе подкрадываясь тихо, Сметая жизни пыльный хлам. Вплетая вмиг в узор событий Беды блистающие нити, Дробя тебя напополам. Как странно все и как превратно. Грусть возвращается стократно, И множит бытия кисель. И в поисках исходной точки Бредут куда-то одиночки, Миров вращая карусель.

2.

Так и живешь на самом дне Метафизического Ада. В потусторонней глубине, В безумьи яростного взгляда. Так и тоскуешь ни о чем, И ловишь жуткой скуки вздохи, Надменно-зло пожав плечом, Бредешь по призрачной эпохе. Так и следишь за суетой, Ее преобразуя вещи Потусторонней красотой, Что льется из небесных трещин. Так и любуешься судьбой Чуть обреченно, иронично, Что хочет совпадать с тобой, И воплощать тебя трагично. Так и уходишь в темноту, Где звезд узоры вечно ткутся, Где, обращаясь в пустоту, И жизнь и смерть пересекутся.

3.

Словно скользкие тени качаются дни, Все безумней, нелепее и все сильнее… Потому что уже понимают они, Что последняя цель стала ближе, роднее… И секундная стрелка торопит и злит, Перебоями делаясь в ритме сердечном, Словно воздух, что в этом пространстве разлит, Закипая поет о высоком и вечном. И опять прилипают к гортани слова, И душа ощущает беды притяженье. Словно это и есть тот полет волшебства, Той прекрасно-несчастной мечты отраженье.