Посмертная маска любви
Шрифт:
«Да, теперь я понимаю турков, — размышлял Загорский, обводя блестевшим от вина и сытости взглядом зал ресторана. — Гарем — вот выход для настоящего мужчины! И не четыре жены, как прописал Мухаммед, а сорок сороков! И еще бы к гарему наложниц — несть числа… Но что это я, — усмехнулся Антон. — У меня пока и одной нет…»
Он еще раз оглядел зал, задерживая влюбленный взгляд на всех особах моложе тридцати лет, которых в зале было, впрочем, немного. Кроме того, они все находились со своими спутниками. Они смеялись, потягивали вино, курили и казались
Вздохнув, Загорский достал бумажник, вынул из него купюру и положил под тарелку. Перед сном неплохо прогуляться вдоль моря, полюбоваться на лунную дорожку, такую гладкую, будто кто-то рассыпал серебро, вдохнуть полной грудью чистейший горный воздух и, может быть, даже искупаться около камней, где вода таинственно фосфоресцирует, стекая с замшелых валунов.
Он вышел из кафе. Вслед ему журчала мягкая музыка оркестра, а огни курортного города уже рассыпались по склонам гор, сжимавших долину в ласковых тисках. Крупные, как соль, звезды неподвижно висели над головой, и небо, казалось, можно было потрогать рукой и ощутить его мягкий бархат.
Дорожка к морю вилась вдоль высокого забора. Кусты рододендрона, обвитые плющом, мирно шелестели от легкого ночного бриза, подступая слева. Антон спускался, легко и непринужденно перепрыгивая с камня на камень.
Вдруг кусты как-то бурно зашевелились, и послышался чей-то сдавленный, придушенный крик.
— Кто здесь? — Загорский остановился, насторожившись. Тело застыло в предчувствии опасности, руки автоматически сжались в кулаки.
— Помогите! — раздался слабый женский вскрик. Ни минуты не раздумывая, Антон нырнул в глубь шевелящихся кустов. Путаница веток и листьев на минуту ослепила его, и он бестолково забарахтался, пытаясь вырваться из их цепких объятий.
— А-а-а! — Слабый крик повторился, и в ту же секунду ветки как будто расступились, и оцарапанный, взъерошенный, но готовый к борьбе Загорский свалился прямо на чье-то тело, смутно белевшее в темноте. Его очки при падении свалились на землю, и он бестолково шарил по траве пытаясь нащупать оправу. Вместо этого рука нащупала что-то упругое и горячее, на ощупь похожее на женскую грудь. Впрочем, это была на самом деле обнаженная женская грудь.
Загорский смутился и убрал руку.
Белокурая девушка с ежиком коротких волос плакала, сидя на земле.
— Что с вами? — Загорский тщетно всматривался в темноту близорукими глазами.
Девушка всхлипнула:
— Он напал на меня…
Наконец Загорскому удалось нашарить оправу ногой и быстро нацепить очки на нос. Мутный мрак слегка рассеялся, и при свете полной луны ему представилось очаровательнейшее женское существо с разлетевшимися от ветра короткими волосами, милым жестом врожденной стыдливости прижимавшее к груди разорванное платье.
— Вы ранены? — с рыцарской готовностью, многократно усилившейся от привлекательного вида спасенной девушки, отозвался Загорский.
— Кажется, нет… — Девушка смущенно прикрывала
Загорский чувствовал в себе силы для немедленного преследования насильника, хотя, конечно, ему больше хотелось остаться с девушкой, однако вино и молодой барашек толкали его на подвиги.
— Куда он побежал, вы видели? Какой он из себя?
Девушка слабо махнула рукой в сторону плотной стены кустов:
— Туда… Ах, не оставляйте меня, я боюсь!
— Конечно, я не оставлю вас одну, — с готовностью согласился Антон. Черт возьми, великолепно чувствовать себя спасителем очаровательных девушек! Он решительным жестом расстегнул рубашку и начал снимать ее.
Девушка испуганно отпрянула, ее глаза округлились непритворным ужасом — Антон догадался, что его не так поняли.
— Оденьтесь, — рыцарским жестом протянул он рубашку. — Вы ведь не можете идти в таком виде по городу. Не бойтесь, я вас провожу.
— Спасибо, — с благодарностью выдохнула прелестная особа. — Не знаю, что бы со мной было без вас!
Они шли по набережной. Оля боязливо куталась в рубашку своего спасителя и, казалось, немного дрожала не то от пережитого страха, не то от вечерней прохлады. На них обращали внимание: они представляли собой странную пару — высокая девушка в порванном платье и в мужской рубашке, накинутой на плечи, и полуголый молодой человек в треснутых очках и с расцарапанным до крови лицом.
— Что же вы, Оля, одна по вечерам ходите? — с полным правом на любопытство спросил Загорский. Он чувствовал себя по крайней мере Шварценеггером.
— Хотела срезать дорогу к берегу и пошла по тропинке. Он на меня сзади напал и потащил в кусты… Ой, я не знаю, что бы со мной было, если бы не вы… — Девушка с благодарностью и восхищением взирала на него большими бархатными глазами.
— Да, если бы мне не приспичило в это время искупаться, пожалуй, вам пришлось бы несладко…
Черт возьми, романтическая ситуация, размышлял Загорский, и эту ситуацию необходимо развить. Хорошо, что Оля оказалась хорошенькой, крокодил в юбке его, кажется, огорчил бы… Впрочем, вряд ли на крокодила в юбке стали бы нападать местные горячие парни. Хоть бы она отдыхала без друга! Наверное, она и в самом деле приехала сюда одна! А иначе разве стала бы девушка по вечерам разгуливать в одиночестве!
Догадка нуждалась в немедленном подтверждении.
— Вы здешняя? — спросил Антон, аккуратно обнимая девушку одной рукой. Его жест должен был означать многое — и готовность к дальнейшей защите, и желание уберечь спутницу от прохладного ночного бриза, и желание продолжить внезапно начатое знакомство. Оля немного напряглась — это напряжение пробежало как электрическая искра под тонкой тканью рубашки, но через секунду она расслабилась и даже немного прижалась к нему — это был благоприятный знак. Это означало, что она доверяет ему и не против дальнейшего знакомства.