Посмотри в глаза чудовищ
Шрифт:
ГЛАВА 4
Неведомое не похоже ни на что из того, что мы можем о нем предположить.
– Почему ж ты мне всего этого не сказал тогда? – не поднимая глаз и продолжая катать по столу монетку, спросил Николай Степанович. – Если знал и видел – то почему не сказал? Доверия не испытывал?
– Был грех, – кивнул Брюс. – Спекулировал я про себя: слишком предан Колька, слишком чист, чтобы ему татьское, предательское дело предлагать. А ну как решит взвесить, кто ему дороже: старый Брюс либо весь Орден? А и то: как бы поступил?
– Не знаю. Задумался бы.
– То и дело, что не знаешь. Я и сам не знал до последнего часа, что решусь на такое… А уж после весточку слать и вовсе дурью выходило.
– Н-да…
Исчезновение Брюса было инсценировано им же самим. В какой-то момент он выяснил – совершенно случайно, а потому достаточно достоверно, –
(«Выяснил?» – с непонятной самому усмешкой перебил его Николай Степанович во время этого рассказа, и Брюс кивнул рассеянно…)
Странствия по миру (Персия – Индия – Китай – опять Индия – Южная и Северная Африка – зачем-то Австралия – и опять Индия – Ирландия – Шотландия – Северная Америка – Австрия…) обогатили его новыми впечатлениями и просветлили разум. Мы занимались деянием, упершись в стену лбами, говорил он, ничего перед собой не видя, опричь старого кирпича…
В одном из буддийских монастырей Гоби он обнаружил древний манускрипт, где аккуратист-переписчик явно перерисовал из неизвестного источника неведомые иероглифы, сопроводив многие из них китайскими эквивалентами. С помощью Махендры Брюс перевел рукопись вначале на санскрит, а затем и на русский. Махендра и сказал тогда Брюсу, что исходный язык рукописи, тайный сакральный молитвенный язык змеепоклонников, есть не что иное, как язык цивилизации асуров, живших в местах нынешних великих пустынь, и что жили там асуры «минуту Брахмы» назад, потом исчезли с лица земли, но еще «мгновение Брахмы» назад последние асуры писали свои последние книги, после чего прятали их в несокрушимые футляры из черного стекла и уходили на морское дно… «Секунда Брахмы», это Брюс знал, составляла чуть более миллиона лет. Минута, следовательно…
Несомненно, что евангелист Иоанн при написании «Апокалипсиса» имел перед собой этот манускрипт. А то, что из четкого лапидарного описания – похоже, сделанного очевидцем и участником, – действительных страшных и трагических событий он сотворил предсказание и пророчество… ну так не он последний. Сходство в деталях было поразительным, только у древнего автора из дыма выходила не саранча, а железные пауки…
– И что из этого следует?
– Из этого, Колька, многое следует…
Древняя цивилизация исчезла почти бесследно. Но при этом знания, накопленные ею, были где-то сохранены, и где-то рассеяны были споры, назначенные к прорастанию. И время от времени среди людей появлялись носители частичек древней мудрости. Они были так тщательно скрыты от взоров, что установить их существование можно было лишь по делам, ими свершенным, и по судьбам других людей, простых, но с ними соприкосновенных. Похоже было на то, что те, тайные люди, чрезвычайно долгоживущи или просто бессмертны, что видят мир они как-то иначе и цели имеют свои, простыми словами не описуемые. Долгоживучесть их как-то странно отличалась от таковой у посвященных различных орденов, принимающих ксерион, ибо последние, воспитанные в понимании быстротечности жизни, видят события изнутри и живут в них, и деланое бессмертие свое используют для того, чтобы поучаствовать во многих судьбах, то есть прожить не одну конечную жизнь, а пять, или десять, или пусть даже тридцать, как те же Ашока и Махендра; тайные же люди изначально воспитаны в бессмертии и мыслят веками… Таков был Гассар, воспитатель юного царя Ашоки и фундатор двух орденов: Союза Девяти, занятого прежде всего охранением рода людского от войн и бед, и воинственного «Братства Башни», от которого напрямую ведут свою родословную катары, «72», суфии, – а через несколько промежуточных звеньев такая влиятельная сегодня сила, как иезуиты. И похоже, что не один такой Гассар существовал в этом мире: то там, то здесь возникали как бы из ничего островки тайных знаний, откуда отправлялись в путь большие и маленькие, знаменитые и абсолютно неизвестные ордена. Ни подлинной цели, ни подлинного средства не знали люди, посвятившие себя этому… Что можно сказать о целях ордена «Павлиний веер», члены которого числом девятнадцать собираются раз в двести одиннадцать лет в одном из городов Южной Европы с единственной целью: определить место следующей встречи. Золотые перстни с печатями в виде дуги из маленьких овалов передаются из поколения в поколение – и больше никаких забот и привилегий члены ордена не имеют… Таких орденов и обществ – сотни, может быть, тысячи. Как правило, о существовании их знают только адепты. С точки зрения простого человека, это пустопорожние забавы, игры для взрослых болванов. Однако не исключено, что таким не очень сложным способом кто-то невидимый миру пишет или произносит пространное, бесконечно сложное заклинание…
С другой стороны, ясно, что многие ордена – те же розенкрейцеры, например, – создавались когда-то для исполнения конкретной и важной задачи, исполнили ее (очевидно, не ведая, что творят) – и были оставлены на произвол судьбы, на саморазвитие или распад, на исполнение пустых ритуалов, уже не имевших наполнения смыслом… Масоны, скажем, смогли переориентировать всю свою деятельность на то, чтобы добиваться как можно более высокого положения для каждого из членов братства, чтобы извлекать все возможные выгоды из богатства и власти, чтобы усиливать влияние братства, чтобы каждый из каменщиков мог приобщаться к богатству и власти, – и так круг за кругом. Средство стало целью… Мевлевики же выродились в нищих дервишей, пляшущих вокруг костров, – хотя в свое время они стояли за правым плечом ханов и султанов и, очень похоже, инициировали когда-то гражданскую войну в Орде, чем привели ее к кровавому краху. Но была ли это истинная цель мевлевиков – или же вторичный эффект какого-то иного деяния, для которого само существование Орды находилось на сорок девятом месте?..
Трудно судить о том, на что смотришь изнутри… Так и не ясно до конца, исполнена ли была изначальная задача Пятого Рима – или же Орден прекратил бытие, не дотянувшись до меча? Если считать задачей постоянное бдение и охрану человечества от некоего невидимого врага, то, видимо, – да, Орден пал, как часовой, к которому подкрались сзади. Но существует подозрение, и весьма обоснованное, что высказанная задача есть не более чем ширма, а истинным великим деянием Пятого Рима стала остановка распространения католицизма в России в семнадцатом веке, сохранение единоцентрической системы духовной и светской власти – после чего Орден существовал уже по инерции…
В этой дистрикции де сьянс, говорил Брюс, точные знания невозможны, ибо нет способа подвергнуть их ревизации и пробации. И приходится, впитав в себя величайшее множество фактов и фактиссимов, прибегать к профаническому методу: чуять чревом.
А чрево чует беду последние сто лет…
Молодые, юные и совсем молокососные ордена и братства получают откуда-то крупицы древних знаний, причем из тех областей, что запретны. Шабаши и волхвования вызывают потопы и потрясения земли, но никому нет до этого дела. Будто детям дали порох и серные спички, чтобы разрисовывали они себе веселыми узорами щеки и выкладывали на полу буквы гражданской азбуки для просветления умов и в науках дальнейшего преуспеяния. Тысячи их, практикующих опасное искусство без предварительной учебы, десятки тысяч и сотни… опара из ковша… Тайные знаки изображаются открыто, стягивая в узлы ткань мироздания и срамя бога. И все сильнее и сильнее ощущение подступающей тени, черной стены, другого мира.
Но Брюс не был бы Брюсом, если бы опустил руки.
У него было убежище: подземный замок «Айзенхолле», созданный нацистами в сорок четвертом как убежище для фюрера и генштаба на случай астральной войны; союзники не сумели его обнаружить. Расположен замок на австро-итальянской границе в местах роскошных, но в стороне от оживленных туристских трасс. Просто никому не приходит в голову подниматься на эти именно горы и купаться в этом именно озере… У него собрана лучшая библиотека. Есть прекрасные легальные прикрытия для тайной деятельности: фирмы спортивного инвентаря и путешествий. Бульонные кубики «Брюс» обожает весь мир… Два десятка учеников преданы ему, как ассасины. Наконец, великолепная семья разумных тибетских собак помогает распутывать многие запутанные следы…
Брюс, начавший рассказ очень уверенно и бодро, все более терял кураж и последние слова произносил почти виновато.
– Ты мне скажи, – перебил его Николай Степанович, – памятник мне – для чего был поставлен?
– Ну как?.. – совсем потерялся Брюс. – Памятник… Колька, но ведь ты же на самом деле великий поэт…
– Был, – жестко сказал Николай Степанович. – Пока по приказу твоему не засушил свой дар и не обрел новый. И потом – ты же знал, что я жив.
Брюс покачал головой:
– Откуда? Думал – как все…
– Что это было тогда, в шестьдесят восьмом?
– У Фламеля прочитал: есть симпатический яд, только на тех действующий, кто ксерион практикует. Будто бы в конце великого делания разгонка происходит: кровь драконья, ксерион, – на дно опускается, а яд драконий, не выговаривается имя его, – в небо возносится. Страшный это час: духи земли и воздуха бьются между собой, и мертвецы встают и сходятся к атанору…
– Яков Вилимович, а ты сам, своими руками ксерион получал?
– Не хватало у меня стойкости, Колька. Жить любил…