Пособие для Наемника
Шрифт:
Эмрис опустил взгляд, потом отвел в сторону. Но и в глазах, и на губах барона Идель заметила улыбку.
— Слушайте, обычно мужчины задают женщинам такие вопросы.
— Я думаю, — размеренно проговорила Идель, — ни в вас, ни во мне нет ничего обычного, барон. Но так и быть, обойдемся без раздеваний. Что насчет ран? Которая из них была роковой?
— Скорее, роковой была стычка. Мало приятного, это было еще задолго до Иттории. Одновременно я получил четыре стрелы — в плечо, под лопатку и две сюда, — Эмрис указал на свою
— В самое сердце?
— Нет, справа. Я потерял много крови, несколько дней пролежал в горячке.
— Это серьезные раны. Как вы выжили?
— Крейг подоспел со своей частью ребят вовремя и…
Идель замотала головой:
— Я спросила не о том, кто вам помог, а том, как вам удалось выжить.
— Я отказался умирать.
Идель чуть повела головой, неспешно осматривая Эмриса сверху-вниз и обратно. Тот не мог сказать наверняка, что за выражение он видит в разномастных глазах, но тоже придирчиво вглядывался в ответ. На всякий случай.
— Думаете, это пустое бахвальство? — спросил мужчина, когда молчание затянулось сверх всякой меры.
— Думаю, ваша воля стала железной задолго до того, как железным стало ваше тело.
Эмрис сглотнул: от ее слов, ее интонации, ее взгляда, но больше всего — от того, что ощутил искру, которой между ними совсем не место.
Будто ощущая его состояние, леди быстро сменила тему.
— Вернемся к главному. Дело позади, и, думаю, теперь вы можете поразмыслить, чего именно добивался император этим вашим назначением.
Железный хмыкнул. Чуть сдвинул челюсть вбок и почесал щеку с противоположной стороны.
— Даже не знаю. Может, хотел, чтобы я увидел, чем грозят моему баронству неорганизованность, ростовщичество, идиоты-советники с советами, выгодными для них, усиление торговли без усиления обороны. — Затем подумал еще и, вспоминая их приключение, добавил: — Совращение деньгами и посулами, разнузданность своих людей, привыкших к наемничеству и иногда злоупотребляющих силой. Все это навредит моему наделу. А, и еще, наверное, я должен уяснить, что торговля — это не просто обмен товара на деньги, а указания императора — не просьбы.
Идель облизнула расползающиеся улыбкой губы: он пытается применить ее прием. Пытается сыграть в ее игру с возвращением собеседнику его собственных слов под новым соусом.
— Неплохо, барон, — оценила эрцгерцогиня, и в очередном обмене взглядами мелькнуло понимание. Эмрис глубоко вдохнул: определенно, молча им удается высказывать куда больше.
— Пока недостаточно виртуозно, но, думаю, это и не совсем ваш стиль, — откомментировала Идель. — Однако все с чего-то начинают. Полагаю, в искусстве владения мечом или иным оружием то же самое. Сначала выучиваешь базовые движения, потом пытаешься повторить чей-то опыт, чью-то манеру, потом, с годами, находишь свою. Поправьте меня, если я ошибаюсь.
— Вы не ошибаетесь. — На лице Эмриса отразилось любопытство. — Я никогда не думал об этом в таком ключе, но да, подготовка любого бойца однотипна, чем бы он ни сражался и к каким бы битвам ни готовился. Однако не могу не спросить: насколько велик ваш опыт наблюдения за упражнениями бойцов с мечом, чтобы делать такие выводы? Или может, вы сами…
— Вы прекрасно знаете, что я не воин. Вы поняли это, когда помогали мне выбраться через люк, в Патьедо. Не пытайтесь смутить меня.
Эмрис пробормотал под нос:
— Я могу хотя бы опорожниться без вашего осведомления?
— Что?
— Почему вы наблюдаете за каждой моей реакцией? — сказал Эмрис громче.
— Потому что я вас не знаю.
— А хотите узнать?
Теперь глаза опустила Идель: сначала вниз, потом в сторону.
— А вы разве не поняли этого по моему…
— … вопросу о шрамах?
— … вопросу о шрамах?
Они закончили вместе. На мгновение опять обменялись взглядами, и Эмрис даже подумал, что готов полюбить этот тип их общения.
А потом — расхохотались.
— Вы и правда быстро учитесь, барон. — Все еще улыбаясь, Идель взяла чуть более деловой тон. — Что до вашего вопроса, я с детских лет смотрю, как упражняются мужчины. В том числе мужчины воевавшие. Вы бы меня ничем не удивили.
Железный закусил нижнюю губу с самым паскудным выражением на лице и пробормотал вполголоса, будто не обращаясь к женщине конкретно:
— Ну, я бы не стал утверждать наверняка, не выяснив.
Идель расхохоталась. Звонко и искристо настолько, что Железному почудилось, что он выпил.
— Барон, император, конюх, кузнец — мужчинам всегда нужно выяснить, у кого больше.
— Ваша светлость… — Эмрис не определился, следует ли ему увести этот разговор, пока не поздно, в более безопасное русло, или все еще поддержать диалог, как есть. Потому что прямо сейчас, в таком диалоге… Ох, проклятье, да глупо отрицать: она прекрасна.
— Ну что? Я вот ни разу ни с одной женщиной грудью не мерилась, — призналась Идель.
— Я вообще возле вас особенно не вижу женщин. Ну кроме… — Эмрис осекся и сглотнул, уповая, чтобы на лбу не выступит предательский пот. Вовремя прикусил язык. Едва не проболтался, что подслушивал ее разговор с леди Имхйэр из Талассия!
— Кроме? — напомнила Идель с какой-то лисьей подозрительностью.
— Кроме случаев, когда вам помогает какая-нибудь дочка трактирщика или еще кто в этом духе, — выкрутился Железный.
Идель вздернула бровь.
— Толковых и преданных женщин никогда не было рядом, так что и стойкой привычки не задалось. У меня есть управляющая, одна из двух. Пожалуй, сейчас из женщин она мне ближе всех. И есть еще одна, она… — Идель отвела глаза, почесав уголок рта, — девица общего назначения.