Посол на подмене
Шрифт:
Работа, надо сказать, была бесполезная, ведь участок выбран; однако он не смог придумать ничего другого, чтобы занять нового подчиненного и не дать ему крутиться у себя под носом. Никоэль понимал, что не стоило бы сейчас допускать возвращения Риардона ко двору, где тот легко проболтается об истинной личности посла. Нет, все законно, конечно, но хотелось бы к «моменту истины» иметь на руках подписанный договор, да и с отцом перед этим неплохо бы встретиться и обговорить общую линию поведения. Надо тянуть время. По крайней мере, описание приобретенной территории точно лишним не будет, можно к делу приобщить. Ну а если оно кого-то не устроит и покажется халтурным, тут уж претензии не принимаются. Секретарь старался, как мог, надо было профессионала в помощники присылать. Хотя вряд ли отец Риардона даст всем подряд свободно ругать результат работы своего отпрыска.
— Я один поеду? Ты смерти моей хочешь? — возмутился аристократ. — Я вообще-то ранен!
— Слуга и кучер тебе помогут.
— Давай тогда и младшего секретаря, и тех двух бугаев за дверью.
— Тариманцами я не распоряжаюсь, у них свое начальство есть. А без Лариона тебе будет гораздо безопаснее. Все мурчианы в городе объявили на него охоту, ему лучше не покидать комнату до отъезда в Белавию.
— С чего ты решил, что эти животные меня, в отличие от него, не тронут? — с подозрением поинтересовался Риардон. — Я прекрасно осведомлен об участи шестого посла!
— Ты, главное, не пинай их, не бей, даже не замахивайся, и смотри — на лапку не наступи.
— Юморист. Ты много склонных к суициду людей знаешь, которые решились бы потоптаться огромному монстру по лапе?
— Упомянутый тобой посол под описание подходил. А мурчианы — совсем не монстры, они разумны и с ними вполне можно договориться. Иногда, — поправился Ник, вспомнив о подушке, которую так и не смог получить обратно. — По крайней мере, мы с Чернышом нормально друг друга понимаем, — сказал он и указал пальцем в сторону не такого уж миниатюрного черного клубочка, продолжающего с видом завоевателя вольготно валяться на кровати на мягком прямоугольном перьевом возвышении. Посторонний человек вполне мог принять котенка за еще одну необычную подушку из меха.
— Ох ты… — Риардон сделал крошечный шажок назад. — Какого дракона он тут делает?!
— Спит. И я бы спал, если бы ты не приперся в такую рань, — тяжело вздохнул Никоэль. После вчерашнего алхимического средства для бодрости полагалось хорошо отдохнуть, что ему опять не удалось. Чувствовал он себя сносно, но так, словно тащил на плечах мешок с травами и никак не мог сбросить. Хотя мышцы, на удивление, почти не болели, лицо больше не зудело, усталость буквально пригибала к земле. Но следы от комариных укусов полностью прошли, да и ожоги вроде тоже, он не ощущал, чтобы кожу по-прежнему стягивали рубцы.
— Бельмоглазый, все-таки ты — псих, — покачал головой аристократ. — Инстинкт самосохранения у тебя, похоже, полностью отсутствует. Как ты живешь в этом Тааримааде? Я сейчас гружу вещи и провизию и отправляюсь на задание… надолго.
Риардон даже не стал спорить по поводу правомерности распоряжения, потому что внезапно сообразил: если он будет ехать и ночевать в карете, подальше от взоров тариманцев и мурчиан, шансы выжить гораздо выше. Можно делать короткие остановки в чистом поле, чтобы размять ноги и перекусить, а в остальном — потерпит. Гораздо хуже, если придется остаться в городе. Утром, очнувшись, он с неудовольствием понял, что сильно переоценил свой уровень владения мечом. Его победил первый встречный! А ведь дуэли со смертельным исходом были основной причиной, по которой рассталось с жизнью большинство из тех, кого отправляли сюда, слухи аристократ помнил. Даже если он сам будет терпеть все оскорбления и воздержится от произнесения вызовов, то тариманцам никто не запрещал спровоцировать поединок. Хотя, конечно, спускать хамство от местных при Никоэле — это выше его сил. Нет, рисковать неохота, ведь он может быть поставлен в такое положение, когда выход будет один — драться за свою честь. Даже интересно, каким образом Бельмоглазый остался жив при подобных условиях? Что бы Риардон ни говорил, пытаясь задеть парня, а он не верил, что тот спокойно и невозмутимо терпел любые выходки хозяев. Да взять хотя бы тех же гвардейцев, которые вместо ответа просто молча смотрели на него сверху вниз! У-у-у… Вымахали! Бесят! А ведь они явно ниже по положению в обществе, простые вояки, которым титул не светит.
Поправив перевязь, сделанную самостоятельно из шарфа, чтобы не до конца вылеченная каким-то коновалом рука лежала аккуратнее и не так ныла, Риардон развернулся и отправился к выходу из комнаты. Хотелось потребовать нормального врача, владеющего магией. Но у кого? Гордость не позволяла обратиться к Никоэлю, а здравый смысл подсказывал, что и к тариманцам с претензией лучше не соваться. Ситуация бесила вдвойне!
— Риардон! — окликнул Никоэль. — А ты ничего не забыл?
— Обойдешься без пожелания доброго утра. Для меня оно кошмарное!
— Я-то обойдусь, не спорю. Но обойдешься ли ты без карты? — усмехнувшись, в свою очередь поинтересовался Ник.
Аристократ ругнулся, вернулся обратно, чеканя шаг, и требовательно протянул руку. К сожалению, без разрешения так называемого посла домой он уехать не мог, это было чревато неприятностями в канцелярии. Нужна хоть какая-то бумага, официальный повод. А кататься по Тариману без карты и совсем не выполнить задачу тоже нельзя — описание земель явно захочет увидеть не только секретарь Триан, но и сам король. Это шанс привлечь к себе внимание — или навлечь гнев, если работа ему не понравится. Тысяча драконов! Втройне бесит эта ответственность! А вид Бельмоглазого и мысль, что он нынче начальник, просто сводит с ума. Риардон резко выдохнул сквозь стиснутые зубы и выжидательно посмотрел в невыразительные и раздражающе странные глаза Никоэля.
— Ну, — поторопил он.
Хозяин комнаты без сожаления расстался с картой, лежащей до этого на столе. Цена невелика за несколько дней, в течение которых он окажется лишен общества задиристого и высокомерного аристократа. Себе он другую у Астора попросит или так обойдется. Убирался бы быстрее! Уж очень велик соблазн остановить старого недруга, взять с собой во дворец и попросить организовать ему длительную экскурсию на паладио…
Риардон, словно уловив что-то во взгляде визави, почти бегом вылетел из комнаты, так что Ник даже засомневался: а действительно ли фин Астор попросил лекаря не усердствовать? Куда, спрашивается, настолько торопится? Экскурсия его дождется, пусть не надеется откосить от культурного мероприятия. Не все же Нику одному страдать!
Проснувшийся организм потребовал для пополнения сил завтрак — и побольше, побольше. Поэтому пришлось парню быстро умыться, выпить зелье для глаз, с завистью посмотреть на продолжающего дрыхнуть Черныша, тоже вымотавшегося накануне, и спуститься в холл. По дороге в столовую он заметил на диване спящего вампира, на которого шум шагов не произвел никакого впечатления. А ведь Никоэль не один топал, пусть и не громко, гвардейцы, стуча ботинками, следовали по пятам. Нет, специально «лихо» все же лучше не будить, а то как бы Роэн опять не втянул его в неприятности. Он, правда, не представлял, какую опасность можно найти в Храме, но почему-то не сомневался, что мартнаилец приложит максимум усилий со своей привычкой всюду совать нос. Ник задумчиво покрутил в кармане пробирку со снотворным, однако не решился ее использовать при свидетелях. А зря.
К концу завтрака в столовую бодро влетел Роэн — лохматый, в мятой одежде, но с оружием на поясе и с предвкушающим блеском в глазах. Этот блеск лучше всяких слов предупредил, что день опять обещает быть тяжелым: если судьба не приготовила Никоэлю неприятностей, то их с успехом отыщет или организует вампир, которого, по слухам, уже один раз выдворяли из Храма силой. Проси — не проси, а вряд ли мартнаильский посол останется в стороне и займется сегодня собственными делами.
Словно в подтверждение этих мыслей, Роэн произнес вместо приветствия: