Постфилософия. Три парадигмы в истории мысли
Шрифт:
Свое завершение такой «субъективный идеализм» получил в теории познания Иммануила Канта, который усомнился в том, что картезианское учение о двух субстанциях по-настоящему обосновано в самом рассудке, и тем самым окончательно и полностью освободил гносеологию от «наивных» онтологических аксиом. Рационалистическая линия в теории познания Нового времени привела к тому, что познание сосредоточилось не на объекте познания (чье бытие было под вопросом), и даже не на субъекте (который также был неочевиден), но на познании того, как осуществляется сам процесс познания.Это постепенно привело к феноменологии (Э. Гуссерль), а далее — к Хайдеггеру, экзистенциализму и структурализму.
Материализм
Другое
Материализм предположил, что материя существует сама по себе и может существовать без субъективного начала, имея в себе абсолютное начало. Такой подход менял задачи гносеологии, обращая научное внимание на изучение устройства материи. Постигая как устроен материальный мир, наука должна была открыть и то, как устроен разум: ведь он был ничем иным, как частью этого мира. Научная программа по сравнению с субъективно-идеалистической программой субъективного идеализма (сосредоточенной на отвлеченной теории познания) здесь несколько менялась, но так как оба направления гносеологии модерна действовали в рамках картезианского дуализма, уточняя лишь определенные подходы внутри этой гносеологической картины, они не противоречили друг другу, принадлежа к единому направлению науки Нового времени.
В советское время современными и научными считались только материализм и научные теории, построенные на его основе. Поэтому могло сложиться впечатление, что Новое время и его научная программа есть однонаправленное и поступательное движение от первых шагов в определении научной программы к законченной материалистически-атеистической картине мира, которая и есть синоним науки и гносеологии модерна.
Но это в корне неверно, так как вне советского общества на протяжении всего Нового времени рационалистическая и эмпирическая (т.е. субъективно-идеалистическая и материалистическая) тенденции сосуществовали, взаимодополняядруг друга. Для марксистов вопрос о том, что первично «дух или материя», «материя или сознание» был основополагающим, но для других философий Нового времени этот вопрос казался второстепенным, так как пребывание в рамках картезианского дуализма позволяло подходить к проблеме познания с обоих полюсов, и каждый подход не противоречил, но дополнял противоположный, обогащая становление науки. Изучение материи только совершенствовалось из-за того, что параллельно изучался тот, кто ее изучает, и то, как он ее изучает.
Периодически эти линии переплетались. Приведу один пример. Позитивистская философия, основанная на эмпирически-материалистическом подходе и увлеченная развитием исследования материи как единственной объективной реальности, на рубеже XX века поставила задачу полностью
Практический материализм, тем не менее, оставался вполне приемлемым методом научного познания, хотя его абсолютность и уникальность подтверждались лишь догматами тех политических сил, которые возвели марксизм и материализм в общеобязательную тоталитарную идеологию.Только в таком принудительно тоталитарном идеологическом контексте материализм-атеизм-наука являются строгими синонимами. Здесь часть гносеологической парадигмы модерна выдавала себя за целое.
Гносеология Канта: квинтэссенция модерна и прозрение в постмодерн
Когда мы доходим до Иммануила Канта, всё становитсяснова очень интересным. Иммануил Кант не просто один из современных философов. Это философ, который указал путь в постмодерн.В его философии еще в XVIII веке начинают созревать первые зерна постмодернистстской гносеологии.
В чем абсолютная новизна Канта и почему он является самым современным из современных философов и одновременно самым «постсовременным» из них?
Кант решил внимательнее подойти к онтологическим аргументам Декарта, сформулированным в cogito ergo sum. И в ходе критического рассмотрения этой формулы, он пришел к выводу, что на основании чисто рассудочных заключений обосновать самостоятельное бытие субъекта и объекта, т.е. их субстанциальность, невозможно. Мы не можем ничего определенного сказать ни о бытии субъекта, ни о бытии объекта — они остаются вещами-в-себе. Мы знаем только, что они должны были бы быть (номинально), поэтому мы и допускаем, что ни есть. Но это их бытие является логическим утверждением (существует как ноумен в логической структуре мышления), подтвержденным феноменологически — с помощью опыта. Но ни логическое заключение, ни чувственный опыт не могут, по Канту, выступать в качестве фундаментального и окончательного онтологического аргумента.
Следовательно, заключает Кант, то, что по-настоящему существует — это мышление, чистый разум, и это является несомненным и доказанным. А все остальное вытекает из его постулатов и присущих ему закономерностей. Фактически, философия Канта представляет собой образец чистой гносеологии, теории познания, которая отныне может рассматриваться автономно от онтологии, как нечто самодостаточное. Именно Кант заканчивает процесс перехода от онтологии к гносеологии, который являлся основным содержанием тех парадигмаль-ных сдвигов, которые мы изучаем.
Кант, с одной стороны, фундаментализирует позиции «субъективного идеализма», так как снимает с повестки дня проблематику бытия «духа» и «материи», ставя в центр философии процессы сознания, и в таком качестве его наследие рассматривается чаще всего. Но с другой стороны, он бросает тень сомнения и на самого субъекта (ставя под вопрос его субстанциальность, очевидную Декарту), что будет замечено и оценено по достоинству только в XX веке — через феноменологию, экзистенциализм и структурализм. Поэтому Кант вполне может рассматриваться как промежуточная фигура между гносеологией модерна и прозрением в следующую парадигму— в парадигму постмодерна.