Посткарантин
Шрифт:
В эту минуту в кабинет Антона бесцеремонно ворвалась Арина. Девушка была вне себя от гнева. Сверкая глазами, она смотрела то на меня, то на Антона.
– Давыдов освободился, – заявила она. – Я ему всё сообщила, он уже идёт сюда.
– Отлично, – сказал Антон, убирая склянки в маленькую коробочку и снова направляясь к шкафу у двери. – Думаю, что на этом всё.
Вскочив с дивана, я пронеслась мимо Арины и выбежала в коридор. Павел уже шёл мне навстречу. Павел Давыдов был одним из врачей Адвеги, коллега Спольникова. Он был вполне ничего, но как и остальные, естественно, знал про то, что здесь происходит – благо, что занимался только лечением, и в этом всём юезобразии не участвовалю
– Маша! – спешно снимая маску с лица, Павел подошёл ко мне, оглядывая. Он, как и Спольников, был одет в белый халат. – Ну как ты? Сильно тебе досталось.
Павел был высоким тёмноволосым мужчиной. Кучерявым, с чёрными глазами и смуглой кожей. Инога мне казалось, что он очень сочувствует мне и всем нашим и даже хочет помочь, но… увы. Либо казалось, либо с его стороны что-либо сделать было просто невозможно.
Медленно качая головой, он разглядывал мои ссадины и раны на лице. Возмущению его не было предела.
– Новая отделка, – «похвасталась» я.
– Антон разберется с этим, не сомневаюсь. Идём со мной, обработаю тебе раны.
Я кивнула и еле-еле поплелась за Павлом, тот, как и Рожков, придержал меня, стараясь помочь.
"Вот уж денёк", – подумалось мне.
***
Я прищурилась, приглядываясь к красному проводку – ну, и где затерялся его конец, не пойму. Тяжело вздохнув, я подняла голову, и повела плечами. Скоро обед – я уже так устала, что сил нет.
Я посмотрела на фонарики, сверкающие над лужами в Крайнем районе – надо же, всего два месяца назад недалеко отсюда Дэн со своей бандой встретили меня с кулаками в переулке. Ох, уж потом и скандалы были!
Такое им Спольников устроил и Денису, и Сергею, папаше его! Не для меня старался, конечно. Ещё чего, ха-ха. Но зато по полной программе разобрал их. Так что одна радость теперь у меня была – Дэн ко мне теперь даже приблизиться не пытался, а в остальном – жизнь осталась прежней, подопытной.
– Короче, Машка, хочешь прикол, – сказал мне Лёнька. Я подняла взгляд. Долговязый и белобрысый парень сидел рядом со мной, скрючившись, почти как рогалик. Он смотрел на меня во все свои светло-серые глаза и по-моему едва мог дождаться моего согласия на прослушивание прикола.
Лёнька был хорошим пареньком. Таким же подопытным, как и я. Тоже ценным, тоже мечтающим о Посткарантине, тоже худым и серым, как большинство из нас.
Только Лёнька тут пробы ещё дольше, чем я. Но вроде ничего, держался, но он был пооптимистичнее, чем я.
– Давай прикол, – ответила я, разминая шею.
Лёнька наклонился ко мне поближе и, поглядев в обе стороны поочередно, шепнул:
– Я нашёл способ вырубить датчик на сутки, – сказал он.
Я вздрогнула и выпрямилась, глядя на парня во все глаза.
– Да ты что? Как?!
– Да как! Это всё ерунда! – отмахнулся Лёнька. – Ща расскажу. Главное, что его можно раз каждые сутки подряд отрубать, и он не будет фиксироваться. Но это, блин, пипец выдержка нужна, потому что больно – до зубного скрежета. В общем-то всю жизнь так не проходишь – по-любому его надо снимать, но вот сбежать…– Ленька совсем зашептал. – Вот сбежать, Машка, реально таким образом можно – не отследят.
– А ты проверял? – недоверчиво спросила я.
– Ага, – радостно мотнул головой Лёнька, отчего его светлые кудри качнулись из стороны в сторону и снова замерли на месте. – Проверял. Как первый раз получилось, они ж меня с радаров потеряли. Что-то у них там, видать, запиликало, и они так тихонько охрану выпустили по Адвеге побегать. Ну, я особо-то и не прятался. Нашли, мол, я плечами пожал. Ничего не знаю, работу свою делаю, датчик не трогал. Привели в лабораторию, посмотрели, рассмотрели, подумали, что у них сбой какой-то, пожали плечами и отпустили. Усё.
– Надо бы контрольный раз проверить. А то так соберешься, а там… – Я поёжилась. Покрутила на пальце комок из проводов, и снова посмотрела на Лёньку. – Ну дак, ты мне расскажи, что делать-то надо… И с чего там боль такая, что ужас.
– А с того, – сказал Лёнька, постучав по боковой стороне датчика, где был некая точка-дырочка, типа как для Reset, что иглу, если воткнёшь в эту вот дырку, её там держать надо не меньше двенадцати секунд, тогда он вырубится, но там же импульс проходит через руку. Вот считай, что тебе надо провод с разрядом прямо в руку на двенадцать секунд воткнуть и вытерпеть! И так каждые двадцать четыре часа, без опозданий. Лучше за десять минут до.
Я опустила глаза и посмотрела на датчик на своей левой руке. Он был похож на маленькую прямоугольную коробочку с экраном, где зелёным светились какие-то попеременные надписи – слишком мелкие, чтобы их можно было прочесть. Кнопок на датчике не было, как он был вшит в руку – только этим мастерам на всю голову было известно, выглядел он так, словно бы рос прямо из руки.
Первое время я не могла его носить. Никак не могла привыкнуть, он меня дико раздражал, хотелось содрать его, но при попытках его снять – мощных попытках, во-первых, становилось дико больно, во-вторых, он пускал сигнал, и к тебе заявлялись с вопросами. Так что тут не потанцуешь.
Привыкла.
Но новость Лёньки – это прямо гром среди ясного неба. Новость хорошая, может и день хорошим будет, кто знает. Хоть иногда ж они должны бывать.
– Ладно, Машка, я обедать, а то там ничего останется, буду хлеб до вечера жевать, – сказал Лёнька, поднимаясь и отряхивая колени. – Не пойдёшь?
– Я уже пообедала, – отмахнулась я. – Спасибо, Лёнь. Ты иди, не задерживайся. И спасибо за информацию. Может, нам всем и пригодится когда-нибудь
Парень подмигнул.