Посткарантин
Шрифт:
Никто из жителей закрытого города не знал о том, что происходит. Здесь следили за этим так, как не следили бы больше нигде. Каждый из жителей работал, развивая город, не зная, на каких костях он стоит. Карантинники считались людьми на лечении – кто-то был из города, кто-то из-под неба. В обществе Адвеги считалось, что добрые дяди управитель Сергей Сухонин и "самый добрый доктор" Антон Спольников из самых лучших побуждений лечили карантинников от всякой разной хвори, просто потому что это гуманно. Просто потому что у них есть возможность, и поэтому они помогают другим. Да и вообще в нынешнем мире так мало гуманности, но только не в Адвеге. Тут её с лихвой. Правда, только для тех, кто не знает правду.
Кровь из меня качали размеренно: каждый день по сколько-то там. По счастью, ничего не кололи, кроме витаминов и каких-то поддерживающих сывороток. Как я уже говорила, кровь им нужна была чистая, а я как можно дольше живая и здоровая. Но организм всё равно сгорал. Мы все так сгорали от бессилия и постоянной нагрузки. Просто кто-то быстрее, кто медленнее. Мои вены разве что не лопались от катетеров, синевато-серые синяки облепили все запястья и плечи, а руки иногда было невозможно согнуть из-за бесконечных игл, ежедневно раздирающих мою кожу.
Я не знаю, что именно они делали с моей кровью, но знала, для чего она была им нужна.
«Они ищут какой-то элемент в своей дурацкой формуле, способный подсадить любую задницу на наркоту, которую они тут варганят. У них ничего не выходит, – сказал мне Лёнька, имея ввиду под «любой задницей», конечно же, человеческий организм. – И не выйдет. Но кое-кто им платит мешки жетонов за эти исследования».
А вот «кое-кто» это уже Бест. В этом секрета не было ни для кого. Адвега занималась тем, что наколачивала самопальную наркоту под видом лекарств, которые продавались за большие деньги. На эту дрянь подсаживали людей под небом – нищих, бродяг, отшельников, бандитов, жителей поселений и городов. Подсаживались не все, многим удавалось слезть. Все, кто «сел» крепко-накрепко, в конце концов, мучительно умирали, а сколько людей померло от опытов для этих «лекарств» – я лучше промолчу.
Но то, что они искали сейчас было важнее всего остального. Оно должно было работать на сто процентов, то есть с него нельзя было так просто слезть, а попасть в зависимость можно было слёту. Именно это лекарство Бест ждал больше всего.
Только вот сделать его без моей крови было довольно трудоёмко.
И из-за этого мне на самом деле вообще сильно повезло. По крайней мере, из всех остальных карантинников мне предоставили все самые лучшие условия, которые только могли предоставить. Всеми этими условиями я старалась делиться с другими собратьями по карантину. Конечно, разгуляться мне никто не давал, но выпросить что-то важное для меня было вполне реальным.
Но, кстати, нам всем перепадало. Если не от озлобленных горожан, а среди них были те, кто люто ненавидел карантинников, то от научных сотрудников. И если от первых нас могли защитить вторые, то от вторых – никто. Мне больше всего повезло именно в том, что научные сотрудники меня не трогали. Не могли, хотя наверняка парочка бы меня точно не прочь была отметелить. Однако я всегда могла пожаловаться Бесту, а они этого боялись.
Ладно, всё. Хватит думать об этом.
Я выдохнула и более уверенно зашагала вперед, стараясь не отвлекаться и не терять бдительности. Час уже поздний, а в переулках Адвеги то и дело шныряют подозрительные личности, так и норовящие сотворить какую-нибудь пакость. Особенно здесь, на этих извилистых и смрадных улочках, ведущих в самый опасный кусок худшего жилого района всей Адвеги, где мы все подопытные и жили. Это нас специально сюда запихнули, чтобы обычные жители к нам поменьше носы свои совали из любопытства.
Мало того, сегодня на улицах нашего района стояла темень, хоть глаз выколи. Помню, как час назад Эдуард Валентинович Рожков, главный инженер Адвеги, ругался на Кольку, своего младшего помощника, мол, что из-за его безалаберности теперь весь Крайний район без света остался, а им теперь, то есть Рожкову и Кольке, ещё и придется идти всё восстанавливать на ночь глядя.
Да уж, наши места и так были не слишком приветливы, а без света и того хуже.
«Хорошо бы не нарваться на Дэна», – думала я, отчаянно вжимая голову в плечи, словно бы пытаясь спрятаться в теплом воротнике куртки.
Хорошо бы. Да только много хорошего на каждый день не бывает.
Их было шестеро. Денис, его сестра Настя, Сашка Цветков и его сестра Ира Цветкова, Нильс, Ромка Шарапов. Они стояли на углу проспекта и почти наверняка ждали меня. Замедлив шаг, я досчитала до трёх и плавно свернула на узкую улочку, протянувшуюся между низким одноэтажным складским помещением и какой-то хибарой из дерева, предназначенной для неизвестных мне нужд. Можно было бы вздохнуть с облегчением, но я не спешила. И правильно. Просочившись мимо покосившегося фонаря и ржавой, истёртой таблички с каким-то громким предупреждением, я перескочила через огромную лужу, рябь в которой не давала красоваться в воде сводчатому потолку пещеры, и застыла на месте.
Моё сердце ухнуло куда-то вниз. Я вздрогнула, ощутив, как в одну секунду меня до дрожи пробивает едкий озноб. Дэн перегородил мне дорогу, уперев ладонь в стену прямо перед моим носом.
– Ну, надо же, а, – гадко ухмыляясь, протянул Сухонин. – Гляньте-ка, ребят, редкое явление: Орлова, и без охраны. Чё, Машка, мужиков цепляешь? Сразу скажу тебе по чесноку, они и за «бесплатно» не согласятся.
Заливистый смех Дэна и его шестерок звенящим эхом пронёсся по улицам, отражаясь от стен бетонных домов. Я почувствовала, как мои скулы начинают гореть от стыда и раздражения. Но стыд и раздражение это всё мелочи. Страх. Меня резал страх. Ледяной и пронзительный. Он резал меня настолько сильно, что у меня подгибались колени.
И не зря.
Кстати, знакомьтесь, Денис Сухонин – обожаемый сынок управителя Адвеги Сергея Сухонина и просто изверг. К общему несчастью многих жителей Адвеги этому придурку было позволено делать всё, что ему заблагорассудится, и это всё, кроме особо редких случаев, легко сходило ему с рук. Денис был, пожалуй, самым жестоким и самым чудовищным человеком из всех, кого я встречала в своей жизни. Даже его отец рядом с ним казался добрым дядей.
Дело в том, что вообще-то по-хорошему за моё избиение Дэн мог подписать себе приговор со стороны Спольникова и Беста. Но он был туповат – во-первых, во-вторых, отчего-то Сухонин был уверен в том, что его отец влиятельнее этихдвух вместе взятых, поэтому, если по мне и пройтись пару раз кулаками, то он выйдет вполне себе сухим из воды. Тут он, конечно, жёстко ошибался. Впрочем, я думаю, что они надеялись уйти неопознанными. Подумаешь, кто-то в Крайнем районе избил Машку Орлову. Что уж, район такой. Сами поселили, сами и расхлебывайте.
Но если Дэн Сухонин был дураком, то Спольников дураком не был.
Конечно же, подлавливая меня в переулке, Дэн не забыл и про свою любимую компанию. Это меня не удивляло, он вообще редко появлялся на людях без своей свиты.
Дэн хмыкнул. Цинично улыбаясь, он смотрел на меня с таким видом, будто он был здесь королём. Будь он действительно королём или хотя бы джентльменом, я бы не переживала: вряд ли бы ему было какое-то дело до меня. Ну, или, по крайней мере, в случае джентльменства, он мог бы вспомнить о том, что я отношусь к той половине человечества, которую, стало быть, бить не очень хорошо, а, во-вторых, может быть, он бы даже припомнил, что я его ещё и младше на два года. Но, увы, увы, в данной ситуации Сухонину было плевать абсолютно на все причины, по которым меня можно было бы оставить в покое, в том числе и на то, что я была куда слабее его, ровным счётом, как и на то, что я была одна, а их было шестеро… Главное, что у Сухонина-младшего была возможность хорошенько взмылить меня этим вечером, а всё остальное подождёт.