Посторонним В.
Шрифт:
00.15
Внезапно противно запел что-то восточное и гадкое Филипп Киркоров, это старушка-соседка за стенкой развлекается, «…он дантист-надомник Рудик, у него приемник – Грюндиг, он его ночами крутит, ловит, контра, Фэ Эр Гэ…». [16] Соседка предпочитает радио «Дача», правда, тоже по ночам.
Появилось такое, неприятное моему, воспитанному на качественном сольфеджио, слуху, радио.
Вчера после разборок с мужем оказалась настолько перепаханной, что не изыскала в себе сил противиться поездке на дачу, и поехала, вместе с Олафом и сыном, дочь предпочла круто тусовать дома в крутящемся кресле напротив компьютера.
16
Из стихотворения Владимира Высоцкого «Дорогая передача, во субботу, чуть не плача…».
Свекры переселились на дачу уже месяц назад, праздновали открытие сезона. Все горизонтальные поверхности в доме были заставлены рассадой в баночках из-под йогурта, примета весны. Свекровь вязала полосатый свитер, кому – неизвестно: полосочка синяя, полосочка желтая, полосочка зеленая, и еще для полноты впечатления – ярко-красная, веселенькая такая расцветочка. Свекр что-то такое делал со своим охотничьим ружьем, они на пару с Олафом охотники и рыбаки, мужчина может иметь безобидное хобби, как говорила героиня известного советского фильма. [17]
17
Сусанна из к/ф «Самая обаятельная и привлекательная».
Кстати, на даче мне показалось неожиданно хорошо, никто меня особо не трогал, и был воздух, и я просто нашла себя в растапливании печки в бане, сидела на низенькой табуреточке перед открытой топкой, подбрасывала дрова, они замечательно трещали, ворошила угли удобной крепкой вишневой веточкой, пила чай из кружки, подаренной мною же свекру на какой-то праздник, вместительная английская кружка с видами Лондона, Биг-Беном и всем таким. Ни за что не хотела покидать своего места, с какой-то ненасытностью таращилась на живой огонь, как первобытно-общинная скво, хотя скво – это индейские жены вроде бы. Да, точно.
Вспомнила огненную историю: мы со Снежаной Константиновной на уроке труда решили поразить всех отсталых одноклассниц и лично преподавательницу Тамару Августовну.
(«Девочки, девочки, ус-по-ко-и-лись! Мы для чего вас тут учим домоводству? Чтобы вы выросли, и стали хорошие жены, и составили бы счастье простому, хорошему парню, сварив ему вкусный борщ, прокрутив котлету, подрубив пеленку… Вот ты, Снежана, хочешь быть хорошая жена и иметь женское счастье? Тогда прекращай болтать с Паламарчук и зарисовывай в тетрадь кривошипно-шатунный механизм швейной машинки…»)
Мы задумали с подругой Снежаной Константиновной вместо скучного картофельного пюре или чего там, не помню, киселя? приготовить фламбе, вычитали рецепт в роскошной кулинарной книге про кухни народов мира, привезенной моим отцом из Москвы. И все шло в общем-то неплохо, единственное что – после эффектного поджигания содержимое сковородки загорелось пламенем неожиданно сильным, возникла легкая паника с криками и визгами, пока недрогнувшая отличница Горбунова не потушила пожар своим же киселем, пожертвовала. После чего мы со Снежаной Константиновной рыдали в кабинете директора и писали объяснительные.
Эта Тамара Августовна, сама того не зная, стала автором выдающейся фразы, занимающей высокое место в моем личном рейтинге «словечек». Началось все с пошитой мною самым убогим и жалким образом на уроках домоводства ночной рубашки, такое задание.
Руки у девочки Веры ветвились не из положенного рукам места, и ночная рубашка необъяснимым образом приобрела отталкивающий и даже пугающий вид: непомерно широкая, короткая, с вырезом странной многоугольной формы, о качестве швов лучше не упоминать. «Печальное зрелище, душераздирающее зрелище», – как говаривал ослик Иа-Иа, оглядывая свой тыл без хвоста.
Так вот, как я ни охорашивала свое произведение швейного искусства, лучше оно не становилось, я сильно приуныла, осознав полное поражение и провал себя как будущей подходящей жены для простого и хорошего парня. Тамара Августовна меня приободряла, она отрывисто произнесла короткую, пылкую речь: «Ах, девочка моя! Да стоит ли расстраиваться! Да какие только протори и убытки тебе не сулит наша женская нелегкая доля, каких только горестей не встретится на твоем нелегком пути, никто не укатает его асфальтом и не усыпет цветами, поверь! Я сама-то, пожила, знаю, что и как. И не с таким сталкивалась, и не после такого поднимала голову и шла вперед. Бывало, свяжешь кофту… а петли-то набрала и посчитала – неверно, и приходится все-все распускать, все-все распускать…»
Краткое и емкое выражение «бывало, свяжешь кофту…» прочно вошло в наш лексикон.
Так мы с подругами утешаем друг друга. Действует безотказно, да.
00.30
А Ше рассказывал недавно, что во время учебы в институте подрабатывал медбратом и пришел как-то ставить банки болезной старушке, сторожу местной школы, инвалиду труда, которая была ни в чем не виновата, как и все мы, и стал он эти банки фигачить, в одной руке факел, просто хромоногий Гефест, и тут каким-то образом (пролился спирт на бабушку? происки врагов?) болезная старушка вспыхнула, не хуже Муция Сцеволы, а то и лучше, потому что у Сцеволы-то сгорела одна рука, а тут…
Ше не придумал ничего более, чем упасть на пожилую достойную женщину, сторожа и инвалида труда, всем своим студенческим телом, гася синеватый неуверенный огонь. «По-моему, она не поняла вообще, что ситуация вышла из-под контроля», – глубокомысленно комментирует он свой веселый рассказ. Действительно. Подумаешь. Ну падает на тебя медбрат во время процедуры. Делов-то.
Вчера у ребенка Лизы оставались ночевать подружки, Оля и Ксюша, они колобродили до шести утра ровно, а потом разбудили меня с претензиями относительно количества подушек, неважно, так вот, звонит Ше утречком, он любит пораньше, как откроет заспанные глазочки в семь утра, так и сразу звонит и спрашивает, не купить ли мне что-нибудь в «Ашане», они с Алусиком едут. Я даже поперхнулась от неожиданности. Вежливо поблагодарила, сказав, что вот накормлю девчонок завтраком/обедом, и сама вытащусь, пошустрить насчет продуктов питания. Ше неожиданно проявил острый интерес к возрасту и количеству Лизиных гостей, обозвала его «тайным эротоманом».
01.00
Приходили днем мама с теткой, еженедельный разговор на этот раз оказался несколько скомкан из-за предстоящего визита наших престарелых польских родственников, троюродных для нашей бабушки Лэ и ее брата, теткиного мужа, и тетка дико переживает, потому что престарелые польские родственники приедут к нам впервые. Каждый раз, затрагивая эту тему, тетка страшно волнуется, начинает немного заикаться, путать слова, а также покрывается красными пятнами разной формы, и лицо, и шея, не исключено, что и спина с грудью, я боюсь за ее давление, которое и так-то. Тетке придется заселять у себя, в собственной квартире, престарелых польских родственников, хоть она этого хотела сама и своею рукою их и призвала из Польши, из города Кракова. Дядька сказал, что видел престарелых польских родственников в 1988 году, летом, и что этой встречи ему хватило надолго, даже, может быть, навсегда, и что пусть его оставят в покое, иначе он не ручается ни за что вообще. И лег на диван. Где пребывает и сейчас. Сегодня тетка объявила, что остаться в стороне от дней польской дружбы в Самаре мне, как моему негодному дядьке, который еще пожалеет, не удастся и что я ответственна за «ужин по-русски». Я немедленно переспросила: