Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм

Ильин Илья Петрович

сти" левого (или вернее будет сказать, "левацкого" радикализ

ма), ознаменовался такими ее работами 80-х гг., как "Власти

ужаса" (1980) (272), "История любви (1983) (266), где она

наиболее полно сформулировала свою концепцию "абъекции",

которая была продолжена в книгах "В начале была любовь:

Психоанализ и вера" (1985) (262), а также "Черное солнце,

депрессия и меланхолия" (1987) (275)

и "Чуждые самим себе"

(1988) (265). В интервью, данном в 1984 г. Розалинде Кау

ард, английской постструктуралистке с явно неомарксистской

ориентацией, она как всегда с предельной четкостью зафиксиро

вала свою новую позицию: "Политический дискурс, политиче

ская каузальность, господствующие даже в гуманитарных нау

ках, в университетах и повсюду, слишком узки и слабы в срав

нении со св. Бернаром и св. Фомой. Если мы ограничимся

только лишь политическим объяснением человеческих феноме

нов, мы окажемся во власти так называемого мистического

кризиса, или духовного кризиса... В каждой буржуазной семье

есть сын или дочь, испытывающие мистический кризис -- это

вполне понятно, поскольку политика слишком схематично объ

ясняет такие феномены, как любовь или желание. Поэтому моя

проблема состоит в следующем: как при помощи психоанализа

или чего-нибудь иного, вроде искусства, как посредством по

добных дискурсов мы смогли бы попытаться выработать более

сложные представления, дискурсивную сублимацию тех критиче

ских моментов человеческого опыта, которые не могут быть

сведены к политической каузальности" (254, с. 25).

В ответ на упрек Жаклин Роуз, что она "низводит полити

ческое до уровня маргинальной и неадекватной сферы работы",

что "все это напоминает историю человека, разочарованного в

политике", Кристева продемонстрировала типичную для нее в

начале 80-х гг. перемену ориентаций: "Мне кажется, если ху

дожник или психоаналист и действуют политически (т. е. в

политическом смысле, осуществляют политический акт), то лишь

путем вмешательства на индивидуальном уровне. И главная

политическая забота, может быть, как раз состоит в том, чтобы

придать ценность индивиду. Мое неприятие некоторых полити

ческих дискурсов, вызывающих у меня разочарование, заключа

127

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ

ется в том, что они не рассматривают индивиды как ценность

(268, с. 27; цит. по Полу Смиту, 359, с.87, там же и Роуз.)

Многими последователями Кристевой подобный отход от ее

прежних позиций характеризовался как

полная смена взглядов.

Скажем, для Пола Смита это означает, что психоаналитические

представления Кристевой "после продолжительной, затянувшей

ся переработки обернулись абсолютно идеалистической версией

субъективности и нематериалистическим представлением о язы

ке" (там же).

Любопытно, что в этой статье, написанной к Конференции

по феминизму и психоанализу, прошедшей в Нормале в мае

1986 г., П. Смит критикует как раз то, что через два года сам

будет убедительно защищать в книге "Выявляя субъект" (1988)

(358), -- "легитимацию" теоретического восстановления в своих

правах "человеческого субъекта". Разумеется, нельзя отрицать

различие между смитовским пониманием "человеческого субъек

та", формулировка которого осуществляется в традиционно пост

структуралистских терминах, с акцентом на его, субъекта, поли

тической активности, и "индивидуумом" Кристевой, объясняе

мым биопсихологическими предпосылками, -- еще одной вариа

цией "феминизированного лаканства".

Тем не менее, при всех разногласиях и несовпадениях, обе

эти концепции фактически имеют общую цель -- "теоретическое

воскрешение" субъекта, его восстановление после той сокруши

тельной критики, которой он подвергался на первоначальных

стадиях формирования постструктуралистской доктрины.

Все сказанное выше очерчивает трансформацию политиче

ских и более нас интересующих эстетических взглядов француз

ской исследовательницы, которую она пережила со второй поло

вины 60-х до конца 80-х гг. Однако прежде чем перейти к

ключевой для нее, как все же оказалось, проблемы "пост

структуралистской трактовки субъекта", необходимо отметить те

общие предпосылки постструктуралистской доктрины, в форми

ровании которых она приняла самое активной участие.

"Разрыв"

Кристева считается са

мым авторитетным среди

постструктуралистов пропа

гандистом идеи "разрыва",

"перелома" (rupture), якобы имевшего место на рубеже XIX

XX вв. в преемственности осененных авторитетом истории и

традиций эстетических, моральных, социальных и прочих ценно

стей; разрыва, с социально-экономической точки зрения объяс

няемого постструктуралистами (в духе положений Франкфурт

ской школы социальной философии) как результат перехода