Постструктурализм, Деконструктивизм, Постмодернизм

Ильин Илья Петрович

мые предпосылки.

159

ДЕКОНСТРУКТИВИЗМ

свою аргументацию, основанную на огромном разнообразии

сведений, почерпнутых из самых различных областей знания.

Чтобы не быть голословным, приведем несколько приме

ров. На страницах "Тель Кель" долго шли бурные дискуссии о

теоретических основах разграничения читабельной и нечитабель

ной литературы, но именно Барт дал то классическое объясне

ние соотношения "читабельного"

и "переписыва

емого" (lisible/scriptible), ко

торое и было подхвачено

постструктуралистской крити

кой как бартовское определе

ние различия между реали

стической (а также массовой,

тривиальной) и модернист

ской литературой.

"ЭСТЕТИЧЕСКОЕ ПРАВДОПОДОБИЕ", "ДОКСА"

Майкл Мориарти, суммируя те черты в теоретической реф

лексии Барта об "эстетическом правдоподобии" (le vraisemblable

esthetique) как о внешне бессмысленном описании, загромож

денном бесполезными деталями быта, где трактовка правдопо

добного совпадает с точкой зрения "традиционной риторики",

утверждавшей, что правдоподобное -- это то, что соответствует

общественному мнению --доксе (doxa)" (Барт, 73, с. 22), пи

шет: "Барт следует за Аристотелем вплоть до того, что прини

мает его различие между теми областями, где возможно знание

(научное -- И, И.) и теми сферами, где неизбежно господству

ет мнение, такими как закон и политика" (323, с. 111). Здесь

действует не строгое доказательство, а "лишь фактор убеждения

аудитории. Убеждение основывается не на научной истине, а на

правдоподобии: то, что правдоподобно -- это просто то, что

публика считает истинным. И научный и риторический дискурс

прибегают к доказательствам: но если доказательства первого

основаны на аксиомах, и, следовательно, достоверны, то доказа

тельства последнего исходят из общих допущений и, таким об

разом, они не более чем правдоподобны. И это понятие правдо

подобного переносится из жизни на литературу и становится

основанием суждений здравого смысла о характерах и сюжетах

как о "жизнеподобных" или наоборот" (там же).

Барт (считает Мориарти) вносит свою трактовку в эту

проблему: "Он не столько принимает авторитет правдоподобия

как оправданного в определенных сферах, сколько просто воз

мущен им. "Правдоподобные" истории (основанные на обще

принятых, фактически литературных по своему происхождению,

психологических категориях) оказываются исходным материалом

для юридических приговоров: докса приговаривает

Доминичи к

смерти" (там же, с. 111). Барт неоднократно возвращался к

делу Гастона Доминичи, приговоренного к смертной казни за

убийство в 1955 г., подробно им проанализированному в эссе

"Доминичи, или Триумф Литературы" (83, с. 50-53). Как пыл

ко Барт боролся с концепцией правдоподобия еще в 1955 г., т.

е. фактически в свой доструктуралнстский период, можно ощу

тить по страстности его инвективы в другой статье, "Литература

и Мину Друэ": "Это -- еще один пример иллюзорности той

полицейской науки, которая столь рьяно проявила себя в деле

старика Доминичи: целиком и полностью опираясь на тиранию

правдоподобия, она вырабатывает нечто вроде замкнутой в

самой себе истины, старательно отмежевывающейся как от ре

ального обвиняемого, так и от реальной проблемы; любое рас

следование подобного рода заключается в том, чтобы все свести

к постулатам, которые мы сами же и выдвинули: для того, что

бы быть признанным виновным, старику Доминичи нужно было

подойти под тот "психологический" образ, который заранее

имелся у генерального прокурора, совместиться, словно по вол

шебству, с тем представлением о преступнике, которое было у

заседателей, превратиться в козла отпущения, ибо правдоподо

бие есть не что иное, как готовность обвиняемого походить на

собственных судей" (цит. по переводу Г. Косикова, 10, с. 48

49).

Чтобы избежать соблазна параллелей с отечественными

реалиями сегодняшнего дня в стране, где традиции Шемякина

суда сохранились в нетленной целостности, вернемся к прерван

ной цитате из Мориарти, описывающего ход рассуждений фран

цузского литературного публициста: "Докса вбирает в себя все

негативные ценности, принадлежащие понятию мифа. То, что

масса людей считает истинным, не просто является "истиной",

принятой лишь в определенных сферах деятельности, включая

литературу: это то, во что буржуазия хочет заставить нас пове

рить и то, во что мелкая буржуазия хочет верить, и во что ра

бочему классу остается лишь поверить" (323, с. 111). Как тут

не вспомнить, как презрительно характеризовал доксу Барт в

своей книге "Ролан Барт о Ролане Барте" (1975): "Докса"

это общественное Мнение,

Дух большинства, мелкобур

жуазный Консенсус, Голос

Естества, Насилие Предрас

судка" (85, с. 51).