Поступь Смерти

Anarhyst737

— Это еще… Не… Конец… — Сила энергетической атаки Мадаава была настолько велика, что огромное тело исполинского демона за считанные мгновения оказалось поглощено морозной стихией и Маннорот словно каменное изваяние, застыл в огромной ледяной глыбе.

Подойдя к сотворенной им темнице, некромант провел по ледяной поверхности когтистой перчаткой, оставив на полупрозрачной поверхности глубокие белые полосы, а затем резко вонзил в неё свой рунический клинок. Пройдя сквозь преграду вообще без сопротивления, Ледяная Скорбь на

половину лезвия вошла в тело обездвиженного Разрушителя и если бы в эту секунду на поле боя оказался случайный свидетель, то он мог бы поклясться в том, что в момент нанесения удара из толщи льда раздался обреченный вопль.

Душа потрепанного и ослабленного схваткой Маннорота сопротивлялась изо-всех сил и отчаянно рвалась обратно в Круговерть Пустоты, но она была не способна пробиться через стены ледяной гробницы, которую питала сила самой смерти — медленно, но верно сущность Властителя Преисподней поглощалась жаждущим руническим клинком.

Но прежде, чем Грегор успел закончить начатое, за спиной некроманта открылась воронка портала…

***

Впервые за множество столетий, Алекстраза не знала, что ей делать. За свою долгую жизнь Королева Красной Стаи совершила немало ошибок. И сейчас она боялась сделать еще одну, только на этот раз уже непоправимую…

Благодаря своему аспекту, древняя защитница Азерота практически сразу почувствовала зарождение внутри себя новой жизни и на её памяти это был наверное единственный раз, когда предводительница красных драконов была совершенно не рада своей беременности. Обычно для малочисленных народов любое пополнение в семействе было настоящим праздником и Красная Стая не являлась в данном вопросе исключением.

Но конкретно сейчас Алекстраза впервые за время своего существования стала раздумывать над тем, а не стоит ли избавиться от еще нерожденных детей.

В среде драконов это считалось крайне не одобряемым поступком, а для Хранительницы Жизни такое было самым настоящим кощунством, но как только древняя защитница Азерота представляла, что станет с миром в котором будут жить потомки Грегора… Ей становилось дурно. Даже одного некроманта было более чем достаточно, чтобы устроить живым самый настоящий кошмар и если дети унаследуют хотя бы половину способностей своего отца, то на Азероте можно было бы сразу ставить жирный крест — шансов на спасение у этого мира попросту не осталось бы.

Но все же Королева Красной Стаи оказалась не в силах приговорить собственных детей к смерти и в конечном итоге последовательница Титанов решила, что они как минимум имеют право появиться на свет. Тем более, что был небольшой шанс того, что кровь Мадаава никак себя не проявит и результат их с Алекстразой… Соития пойдет по стопам матери.

И теперь перед главой Красной Стаи вставал последний вопрос — стоило ли говорить некроманту о том, что у него вскоре ожидается пополнение в семействе.

В то, что у настолько жестокого и безжалостного человека будет хоть какая-то привязанность к своим отпрыскам, Хранительница Жизни сильно сомневалась, но и скрывать правду было не самым разумным поступком — рано или поздно дети были просто обязаны спросить у древней защитницы Азерота «А где папа?». И так как аура любого живого создания несла на себе отпечатки обоих родителей, то скрыть факт отцовства было просто невозможно: любому мало-мальски опытному чародею было достаточно одного взгляда, чтобы определить, с кем Алекстраза увлекательно провела досуг.

И когда Малигос предложил открыть портал к месту схватки, дабы присоединить заклинателя мертвых, Алекстраза высказалась против. Одного вида Ледяной Скорби в руках некроманта было вполне достаточно, чтобы понять: остатки Альянса, драконьи стаи и ночные эльфы — находились у Грегора в списке врагов на следующей строчке после Пылающего Легиона. Но остальные участники союза решили иначе и теперь все их собрание стояло поодаль от закованного в металл колдуна, который даже головы не соизволил повернуть при появлении делегации и продолжал вытягивать душу из заточенного в ледяной глыбе Маннорота.

В качестве «парламентера» к некроманту послали дочь адмирала Кул-Тираса. Из всех собравшихся у Джайны были самые большие шансы договориться с Мадаавом и в случае конфликта ученицу Антонидаса он как минимум выслушал бы… Прежде, чем убить.

— Эм… Господин Мадаав, я рада, что вы смогли выбраться из темницы. — Не забыв наложить на себя несколько слоев магической защиты… Потому как меч-душеед в руках флегматичного чародея совершенно не внушал ей доверия — девушка приблизилась к заклинателю мертвых. — Не могли бы уделить нам минутку своего внимания?

Но какого-либо ответа от заклинателя мертвых юная волшебница не получила — игнорируя Праудмур, облаченный в латы некромант продолжал молча поглощать душу Властителя Преисподней.

— Мне кажется, что у этого смертного есть проблемы со слухом. — Тихо фыркнув, сказал Верховной Жрице, стоящий рядом с ней Иллидан. — Может кинуть в него камешком? Вдруг сработает?

— Отличная идея! Давай ты и попробуешь? — Горячо поддержал предложение Предателя Малигос. — Только подожди, пока мы отойдем подальше — не хочу, чтобы оскверненная кровь запачкала мое одеяние…

— Да хватит вам уже пререкаться! Нам нужна вся возможная помощь для противостояния Архимонду и хочешь ты того или нет, Слуга Смерти, но тебе придется пойти на компром… — Растолкав остальных Аспектов, Королева Красной Стаи вышла вперед и подойдя к Грегору, попыталась схватить его за наплечник брони, но тут же с недовольным шипением одернула руку — от фигуры заклинателя мертвых исходил настолько сильный холод, что пальцы Алекстразы за мгновение покрылись изморозью.

Но сам некромант при этом даже не шелохнулся.