Посвисти для нас
Шрифт:
Глаза Одзу округлились.
— Что?! Прошел?! Ты?..
— Да!!!
Лицо Хирамэ, обычно мало что выражавшее, сияло нескрываемой радостью.
— Не верю! Ты врешь!
— Да не вру я!
— Ты так долго не выходил… Вот я и подумал, что ты провалился. А тут еще парни вышли, говорили, что кто-то там обоссался. Я был уверен, что это ты.
— Так… это я и был. Я там все залил. Мерили силу, когда руку сжимаешь. Ну, я так сжал, что из меня — раз! — и полилось.
Одзу уставился на Хирамэ:
— Но тогда у тебя все штаны должны быть мокрые.
— А вот и нет. Мы же там разделись догола. Все сняли. Так что со штанами порядок.
— Давай рассказывай, как было.
У Одзу не укладывалось в голове. Как этот худосочный парень, опозорившийся на медкомиссии, умудрился пройти первый день суровых испытаний?
Хирамэ начал полушепотом свой рассказ.
В актовом зале всех построили по номерам: с первого по сотый, со сто первого по двухсотый.
— Раздевайтесь! — грозно приказал старшина, назначенный председателем медкомиссии.
— Э-э… и трусы тоже снимать? — робко поинтересовался кто-то из ребят.
— Да! Чтоб ничего не было, — последовал ответ.
Хирамэ терпел уже давно. Он выпил столько воды, что, казалось, живот того и гляди лопнет. А когда дошло до того, что пришлось раздеться и продемонстрировать перед всеми свое беззащитное худосочное тело в чем мать родила, как терпению пришел конец.
Надо во что бы то ни стало продержаться до взвешивания, думал Хирамэ. На весы встал парень, стоявший в очереди первым.
— Годен! Пятьдесят три килограмма.
Хирамэ нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Когда подошла его очередь, старшина пристально посмотрел на него и с выговором, характерным для жителей Кюсю, пробурчал:
— А это чё за пузан такой?
Хирамэ боялся, что старшина догадается о его хитрости с водой, но когда тот сказал спокойным голосом: «Годен! Сорок девять килограммов», вздохнул с облегчением.
Все произошло десять минут спустя. Во время проверки силы рук требовалось схватиться за металлические ручки силомера и объявить, сколько единиц показывает стрелка индикатора. Хирамэ застонал и сделался красный как свекла.
Как только он напрягся, нижняя часть тела будто онемела. Хирамэ вообще перестал ее чувствовать. И в следующее мгновение по коленям потекла моча, стала растекаться по полу…
— Это что такое?! — возопил старшина так громко, что все собравшиеся на медкомиссию посмотрели на него. — Ты чего на пол поливаешь?
Колени у Хирамэ подогнулись. Ему хотелось провалиться сквозь землю. А моча тем временем струилась по полу ручьем.
— Что же ты творишь! — орал председатель комиссии. — Убирать кто будет?!
Хирамэ натянул штаны и выскочил из актового зала в коридор. Схватил в туалете ведро и тряпку и вернулся обратно.
— Извините меня! Извините!
Он лавировал между заполнившими зал парнями, а они расступались в стороны, будто столкнулись с чем-то нечистым.
С кислой миной старшина наблюдал за тем, как Хирамэ возил по полу тряпкой. У них за спиной раздавались смешки.
И в это время…
— Прекратить! — послышался голос.
Обернувшись, Хирамэ увидел приближающегося военного средних лет, одетого в белую морскую форму.
Окинув суровым взглядом смеявшихся, офицер сказал:
— Сейчас вы смеялись над промашкой, которую допустил ваш товарищ. Те, кто смеется над чужими ошибками, не имеют права учиться в морской кадетской школе. Никто из вас не пришел к нему на помощь. Вы не только не помогли, но еще и потешались над его неудачей. Этому нет оправдания.
Офицер говорил тихо, но слова его резали по-живому, от чего в зале стояла мертвая тишина. Он перевел взгляд на Хирамэ, который в одних штанах все еще елозил по полу, как раздавленная лягушка.
— Я восхищен духом этого юноши, сжимавшего ручки силомера с такой силой, что у него случилось недержание. Старшина, поставьте ему зачет!
Офицер объявил свое решение громко, чтобы слышали все, повернулся на каблуках и вышел из зала.
Несколько секунд вокруг Хирамэ висела тишина.
— Есть! На силомере — зачет. Дальше!
Старшина осклабился и распорядился:
— И ведро отнеси, откуда взял.
— Угу!
Схватив ведро, Хирамэ поискал глазами пришедшего ему на помощь офицера, но того нигде не было видно.
— Хм-м. — Выслушав приятеля, Одзу издал звук, похожий на вздох. — Похоже, он хороший мужик.
— Это точно. Из-за него я подумал, что служить на флоте совсем не плохо.
Одзу вдруг подумал, что Хирамэ и в самом деле может поступить в кадетскую школу. И может статься, посвятить свою жизнь Айко Адзуме, как в тот день на пляже Асия, когда он, несмотря на высокие волны, бросился за ней вплавь.
— Завтра что еще будут проверять?
— Рентген. С этим все в порядке.
— Тогда ты пройдешь, наверное.
— Пройду, конечно, — проговорил Хирамэ как ни в чем не бывало. — А в декабре будут экзамены по предметам. Сдам — и стану морским кадетом! Надену белую форму, прицеплю кортик и заявлюсь к Айко домой.
Хотя летние каникулы еще не кончились, до Одзу дошли разговоры, что из пятнадцати учеников классов А и В шестерых зарубили на той самой медкомиссии. Класс С там представлял только один человек — Хирамэ, и он прошел.
Это вызвало бурное воодушевление.
Когда начался новый семестр, новость о том, что Хирамэ прошел предварительную проверку для поступления в морскую кадетскую школу (хотя это еще не экзамены), на которой срезались несколько «ашников», стала сюрпризом для всех в классе С.