Посвисти для нас
Шрифт:
— Все! Я провалился.
Стоя в дверях, Одзу взял телеграмму из рук не перестававшего моргать приятеля.
«Очень сожалеем. Попробуйте в следующий раз».
В глазах Одзу слова телеграммы, отправленной комендантом общежития, в котором жил во время экзаменов Хирамэ, выглядели как ряд безжизненных цифр.
— Пойдем на улицу.
Одзу не знал, как утешить Хирамэ. В эту минуту он был готов отдать все деньги, полученные в подарок на Новый год, чтобы излечить рану в сердце друга.
— Слышь, у меня деньги
— Угу-у, — вяло протянул Хирамэ.
— Да брось ты! Всегда можно еще раз попробовать туда поступить. Ты медкомиссию прошел. Одного этого достаточно, чтобы себя уверенно чувствовать. Возьмешь годик, подготовишься…
— Ничего не получится. — Хирамэ бессильно покачал головой. — Я не могу больше висеть на плечах у домашних. Отца нет, сестра вернулась домой. Сколько можно балбесничать?
— А как же дядя? Он же может заплатить за учебу?
— Если бы я хорошо учился, можно было бы попросить, но… Хотя это уже не важно. Вот окончу Наду, работать пойду.
— Работать?!
— Ну да. Кроме меня маму и сестру содержать некому…
Несмотря на Новый год, на улице было малолюдно. Над каждым домом развевался хиномару[26] — время военное.
— Пойдем в храм Эбису! — Одзу стукнул по плечу Хирамэ, который шел, опустив голову. — Можем наесться кусикацу до отвала. Деньги, правда, есть.
— Давай лучше вместо кусикацу поедем в Асия, — робко улыбнулся Хирамэ.
— К ней домой?
— Ага.
Пассажиров в электричке было против обыкновения совсем мало. Мужчина с красным, скорее всего, от выпитого на Новый год сакэ лицом что-то напевал себе под нос, отбивая такт хлопаньем в ладоши.
— Но если ты пойдешь работать, с тебя снимут отсрочку от призыва. — Одзу заговорил о том, что должно было беспокоить приятеля больше всего. — Тебя же в армию заберут.
— Ну… тут уж ничего не поделаешь.
— Так ведь тебя и на фронт отправить могут.
— Что толку об этом думать? Я же все равно ничего не могу. Вот придет время — тогда и думать буду.
Они сошли на Асиягаве. Перешли мостик, глядя на пересохшее за зиму русло реки. Ворота многих особняков, которых в округе было много, все еще украшали большие композиции из бамбука.
Когда они подошли к дому Айко Адзумы, Хирамэ остановился перед воротами и, сосредоточенно глядя перед собой, сказал:
— Она должна быть здесь, — и неожиданно добавил: — Давай позвоним?
— Что? Позвонить хочешь?
— Ведь я больше ее не увижу. Просто хочу попрощаться.
Хирамэ нажал на кнопку звонка. За время, которое прошло, пока открылась дверь, Одзу несколько раз собирался сбежать. Но Хирамэ, полный решимости, уходить не собирался.
Наконец появилась служанка. Она обвела подозрительным взглядом двух приятелей и отрезала:
— Барышни нет. Уехала в Киото.
Прошло
Одзу вспоминал выпускной вечер.
В актовом зале, под девизом основателя школы Нада Дзигоро Кано «Умей употребить энергию во благо себе и другим», представители родителей и директор школы поздравляли выпускников. Построившись ровными рядами, они в молчаливой задумчивости с несвойственной подросткам сентиментальностью слушали обращенные к ним слова, вспоминая проведенные в школе дни.
Одзу, которому каким-то чудом удалось поступить в колледж Р., посмотрел на профиль стоявшего рядом Хирамэ. Конечно, в классах С и D были ребята, срезавшиеся на экзаменах в старшую школу, которым дальше предстояло готовиться к новой попытке. Были и такие, как Одзу, — поступившие на подготовительные курсы частных колледжей, где требования были не очень строгие. Хирамэ оказался единственным из всех, кто решил не учиться дальше и начинал самостоятельную жизнь.
После торжественной церемонии выпускники разбежались по классам, размахивая полученными аттестатами. Небо за окнами сияло голубизной, день выдался ветреный и прохладный.
— Пришло время расставаться, — мягко проговорил Фугу. — Странное дело. Говорят, что труднее всего забыть учеников, которые больше всего тебе досаждают. Наверное, по этой причине о вас я больше переживаю, чем о ребятах, которые учились в А и В.
— Разве так бывает? — перебил его кто-то.
— Странный вопрос! Я же от чистого сердца говорю.
— Значит, вы не рады, что наконец избавились от нас?
— Ну не без этого, конечно, — усмехнулся Фугу. — Уж вы из меня крови попили.
Все расхохотались. Это был освежающий смех, ребята смеялись и вспоминали все свои проделки и шалости, совершенные в классе за пять лет учебы. Занятия особо приятных воспоминаний не оставили, зато о том, как доводили учителей, помнили все.
— Вы уж постарайтесь, чтобы в Наду больше не брали типов вроде нас.
— Ага! — Фугу кивнул. — Хотя учителям не очень интересно иметь дело с учениками, которые думают только об учебе и потом поступают в престижные старшие школы. Я очень не хочу, чтобы Нада превратилась в скучную перворазрядную школу. Прошу: не забывайте родную школу, навешайте ее иногда.
Он оперся руками о стол, постоял немного с опущенной головой и вышел из класса.
— Пошли! — предложил Одзу приятелю, и они вышли из школы.
— Больше я наш класс не увижу, — проговорил Хирамэ, моргая. — Да и с тобой мы, наверное, больше не встретимся.
— Такого быть не может! — Одзу покачал головой. — Я буду тебя навещать, приезжать на фирму, где ты будешь работать.
— Но до Ако[27] долго добираться.
Благодаря знакомству дяди Хирамэ приняли на работу в компанию по производству соли в городе Ако.