Посюстороннее
Шрифт:
Так вот как-то раз позвали Олю (ах да, мою начальницу Олей зовут) две другие подружки -- Светка и Катька -- как-то раз в гости, да не просто так, а погадать.
Ну, как у нас школьницы гадают: вызывают чертика. Выдрали из тетради двойной лист, нарисовали круг (обвели тарелку), написали по краям все буква алфавита, цифры, слова "да" и "нет". Затем Светка, самая смелая, взяла в руки иголку с ниткой, установила иголку в центр круга и сказала:
– - Чертик, чертик, появись!
Три раза.
Потом спросила:
– - Чертик, ты здесь?
Иголка дернулась и медленно
Оля и Катя сдавленно пискнули.
– - Ну, ну, спрашивай давай...
Светка принялась спрашивать чертика, разумеется, в первую очередь о том самом: когда замуж выйду да как мужа будут звать. Чертик отвечал.
"Павел, в 22 года".
– - Неужто наш Пашка!
– - воскликнула Светка.
– - Не может быть!
– - Но щеки у нее алели как-то уж очень довольно, хоть и смущенно.
Девчонки резвились.
– - Да ты все врешь! Подкручиваешь нитку! Видно же!
– - Чего, чего видно?
– - злилась Светка.
– - Вы смотрите на руку мою, где я что подкручиваю?
– - Дай я!
– - Катька вырвала у нее из рук нитку с иголкой.
– - Ну-как, чертик, как мужа моего будут звать?
Иголка задрожала, а потом как-то нервно задергалась:
– - В-л-ы-ф-ь... Что за бред?
– - Катька расхохоталась, демонстрируя прекрасные белые зубы.
– - Говорю же, подкручивала ты!
– - Это тебе он бред говорит, потому что ты с ним не поздоровалась, а сразу полезла с вопросами, -- обиделась Светка. Она покраснела еще больше, на этот раз -- гневно.
– - Влюбилась в Пашку, вот и все! А чертика никакого не существует!
– - гнула свою линию Катька.
– - И как можно влюбиться в Пашку, он же ногти на контрольных грызет, как девчонка!
– - Дайте мне!
– - вдруг вмешалась Оля.
– - Я хочу спросить кое-что.
Она взяла у Кати иголку с ниткой, установила иголку в центр круга, как положено, призвала чертика... Ей хотелось, очень хотелось спросить, когда она выйдет замуж и за кого, но вдруг стало страшно: а вдруг чертик скажет ей, что ее будущий муж -- какой-нибудь общеизвестный школьный придурок, над которым все ржут? Какой-нибудь прыщавый жирдяй или хулиган, отбирающий карманные деньги у первоклашек? Девчонки же тогда обхохочутся! Но спросить что-то надо было, и Оля выпалила:
– - Чертик, чертик, скажи, а когда Тома выйдет замуж?
Иголка зашевелилась. Возможно, от движения воздуха: разве недостаточно даже чьего-то легкого дыхания для того, чтобы привести в движение швейную иглу?
Сперва иголка ненадолго остановилась возле цифры "3", затем поползла дальше и окончательно замерла у восьмерки.
– - В тридцать восемь лет!
– - вскрикнула Светка.
– - Не может быть! Вот умора!
И тут уж хохотать принялись все три -- потому что смешнее тридцати восьми лет самих по себе для двенадцатилетних девчонок могла быть только свадьба в тридцать восемь лет.
Они так веселились, что даже забыли спросить, за кого же все-таки выйдет замуж Тома. И так было ясно: не за принца. В такие-то годы! Воображение рисовало им какого-то пузатого дядечку вроде директора их школы, у которого прядки жидких волос противно лепились
Потом позвонила мама Оли и потребовала, чтобы та скорее возвращалась домой. Было уже поздно.
Оля пошла домой дорогой, по которой обычно ходила с Томкой. Было темно, горели фонари, и Оле вдруг стало грустно-грустно: она пожалела сразу о двух вещах -- что ничего не спросила у чертика о себе и что Томка, оказывается, такая несчастливая. Ведь в глубине души Оля хорошо к ней относилась.
Она решила ничего Томке не рассказывать о чертике и вообще забыть об этой истории навсегда.
Светка, правда, назавтра жаловалась, что из-за того, что они нормально не попрощались с чертиком, кто-то всю ночь дышал у нее над ухом, но Оля и Катька ей не поверили.
А потом... потом Светка действительно стала встречаться с Пашей и вышла за него замуж. Не в 22, а еще раньше, в 19, по залету. Потом разошлись, Светка кого-то другого себе нашла. Катька выскочила замуж за немца по имени Вольфганг. Живет в Берлине, размещает в "Одноклассниках" фотки: такая же улыбчивая, аж сверкает. А Тома... Тома и верно была одна, все время одна, пока вот недавно не удивила всех -- вышла-таки замуж, в 35 лет, да, чертик немного ошибся.
А вот сегодня эта Тома умерла. Погибла вместе с мужем в том самом самолете. Тридцать восемь лет ей даже не успело исполниться.
И моя начальница... Оля, Ольга Викторовна, которая так вообще и не вышла замуж, сидела и плакала, плакала, плакала... словно потеряла очень дорогого человека, хотя не общалась с этой Томой со дня школьного выпускного.
А потом сказала:
– - У нее профиль очень красивый был. Когда мы из школы возвращались, шли рядом, я косилась в ее сторону, любовалась -- и завидовала. И теперь даже, как вспомню -- завидую...
Козы, свиньи и собаки
Лето мы в деревне проводили. Хорошо там. Глазу голубым и зеленым объесться можно, а животу -- редиской, луком, огурцами-помидорами и прочим садом-огородом.
А душу волей можно порадовать. Огородные повинности отбыл -- и гуляй, хоть угуляйся.
Счастье.
Помню, каждые выходные мы обязательно ходили бабу Лиду проведать. Баба Лида -- подруга бабушкина, они всю жизнь продружили.
Жила она одна, муж ее давно умер. Были у бабы Лиды коза Дашка, кабан Пафнут, а еще пес Валет.
Дашка была безухой -- кабан Пафнут ей ухо отъел. Она, Дашка, уж больно любила чужую еду воровать. Как-то раз просунула голову между прутьями решетки в свиной загородок и давай из корыта Пафнута есть. А Пафнут в это время сам за обе щеки еду наворачивал. Вот он случайно ухо козье и прикусил -- коза заблеяла отчаянно, рванулась -- а рога зацепились за решетку и не дают голову вытащить! Беда! Баба Лида услышала ее вопль, прибежала, отогнала Пафнута, спасла Дашку. Только ухо обратно не приделаешь. Зато Дашка бабу Лиду очень полюбила. Не бодала ее. И нас терпела. Хотя мы-то козу Дашку еще как мучили -- и за рога дергали, и за бороду. Весело же!