Потаенные места

Уэбб Кэтрин

Внутри Биддстон-Холл оказался столь же внушительным, как и снаружи, – сплошные туркменские ковры, сверкающее серебро, зеркала и ливрейные лакеи. Джерри недавно исполнилось восемьдесят лет, это был тихий осанистый человек, явно совершенно глухой, а Чарльз, довольно красивый мужчина, выглядел таким же оживленным, как сестра. Он был весьма импозантен, разве только ему не помешало бы сбросить немного лишнего веса. Их ждал невероятно обильный ужин, сервированный в самом конце чрезвычайно длинного обеденного стола.

– В следующий раз, когда вы к нам приедете, мы можем пригласить больше гостей, – сказала Кора, наклоняясь к Ирен. – Но сегодня мы хотели бы сами насладиться вашим обществом и не разделять это удовольствие ни с кем, правда, Чарли? – Ирен улыбнулась,

но не нашлась с ответом. Она подумала, что Алистер мог предупредительно сообщить своим друзьям, будто она застенчива или нездорова, отчего почувствовала себя маленькой и незначительной. Ирен опустила глаза на суфле из лосося и не поднимала их некоторое время. Но Кору это не остановило. – Расскажите мне все о Лондоне, – продолжила та. – Я так скучаю по нему между сезонами! [48] Не то чтобы здесь, в Уилтшире, мне не нравилось. Никто, пребывающий в здравом уме, не пожелал бы находиться в такую погоду в городе. Но через некоторое время его начинает не хватать. Вы уже встречались с Сент-Айвсами? С Джонни и Марией? Алистер! Разве можно все время держать жену взаперти? Их дом находится рядом с Малмсбери [49] ; это место как нельзя лучше подходит для того, чтобы переждать жару. Мы поедем туда на следующей неделе, в пятницу, и останемся до понедельника.

48

Начало лондонского сезона обычно связывалось с началом работы парламента, возобновлявшего заседания после Рождества, но многие семьи возвращались в столицу гораздо позже. В мае сезон стартовал официально – с открытием ежегодной выставки Королевской академии искусств. За выставкой следовал водоворот балов, концертов, танцев, вечеринок и спортивных состязаний. Парламент приостанавливал работу 12 августа, когда начинался сезон охоты на куропаток, так что в августе высший свет покидал Лондон.

49

Малмсбери – исторический ярмарочный город в районе Южный Котсуолдс в графстве Уилтшир.

– Кора, трещотка, передохни, дай Ирен вставить хоть слово, – проговорил Чарльз, смеясь.

– Ой, я болтаю слишком много, да? Так и есть, это правда, – произнесла ничуть не смущенная Кора.

Ирен была счастлива дать им выговориться и лишь изредка произносила словечко-другое. Впрочем, она мало что могла вставить, так как хозяев явно заранее попросили не расспрашивать гостью о лондонском периоде жизни, а также о том, как быстро и внезапно он для нее закончился. Сама же она не знала людей и мест, о которых то и дело заходила речь. Джерри ответил на ее взгляд за десертом снисходительной улыбкой, Кора звонко расхохоталась при воспоминании о рождественском утреннике, на котором они вместе побывали в подростковом возрасте, а Чарльз выпил слишком много ромового пунша, и его пришлось увести куда-то за портьеры, чтобы он немного освежился. После трапезы мужчины отправились покурить и поиграть в покер.

– Не то чтобы дело того стоило, Ирен, – заметил Чарльз. – Но мне еще ни разу не удалось уговорить Алистера играть больше чем на шиллинг.

– Он преувеличивает, – возразил Алистер. – С тобой все будет в порядке? – обратился он к жене тихим голосом.

У Ирен не оставалось иного выбора, кроме как кивнуть.

– Конечно в порядке, – сказала Кора, беря руку Ирен в свою и бросая на Алистера сияющий многозначительный взгляд. Когда мужчины ушли, она слегка поутихла, томно опустилась на софу и закурила сигарету. – Хорошо, – сказала она. – Теперь мы можем получше узнать друг друга.

– Конечно, – ответила Ирен более жестко, чем собиралась.

Кора глубоко затянулась и выпустила струйку табачного дыма, слегка приоткрыв накрашенные губы.

– Итак, расскажите, как вы ладите с тетей Алистера?

Ее глаза опять заблестели, но Ирен трудно было

понять, чем это вызвано.

– Нэнси… – начала она, тщательно обдумывая слова. – У меня не сложилось впечатления, что Нэнси приняла меня очень тепло.

Кора откинула голову и от души рассмеялась.

– Думаю, это можно назвать сильным преуменьшением! – воскликнула она. – Боже, я вам искренне сочувствую. Уверена, Алистер мог бы жениться уже раз пять, если бы не тетя Нэнси. Я знаю по крайней мере одну невесту, которую она отпугнула.

– Полагаю, она для него как мать. Причем весьма требовательная.

– Она демон! И не притворяйтесь, что дело обстоит иначе, – хмурясь, проговорила Кора. Было видно, что ей не по душе сдержанность Ирен. – Почему еще такому обаяшке, как Алистер, пришлось настолько долго искать жену? Еще детьми мы все трепетали перед Нэнси. Лично я до сих пор немного напугана и не стыжусь этого признать. А что до вашего утверждения, будто она ему как мать… – При этих словах Кора наклонила голову набок и вздернула бровь. – Вы даже не представляете, насколько попали в точку.

– Что вы имеете в виду?

– Что ж, – тряхнула головой Кора и потянулась за своим бокалом с бренди, – я меньше всего привыкла распространять грязные сплетни. Но очевидно, придется, хотя бы один раз. – Она усмехнулась. – Вы ведь знаете, что отец Алистера был братом-близнецом Нэнси? По всем отзывам, детьми они были неразлучны. Ничего странного тут нет. Но я слышала, что, когда они стали старше, она осталась чересчур привязана к брату. Несколько более, чем положено сестре. Она позволила ему жениться только потому, что это был единственный способ не потерять все, что у них было, так как он проигрался в пух и прах, а Табита Хадли привезла из Америки колоссальное наследство. Ее родители владели половиной золотых приисков в Калифорнии. А когда Табита умерла, Нэнси в мгновение ока вернулась и посвятила жизнь заботе о брате и племяннике. Скорее как жена, чем сестра.

– Надеюсь, вы не хотите сказать, что…

Ирен замолчала, охваченная ужасом.

Кора махнула рукой сквозь облако дыма, окружавшего ее:

– О, никакого библейского греха, я уверена. Но все новые знакомые принимали их за мужа и жену, пока им не сообщали, что они брат и сестра. А с тех пор как умер старый Алистер, ваш Алистер стал тем объектом, на который она направила всю свою энергию. – Ирен заметила, что слова «ваш Алистер» Кора произнесла немного напряженно. – Так что я совсем не удивлена, что она не приняла вас.

Ирен стало любопытно, дошел ли слух о произошедшем в Лондоне до семьи Маккинли и знает ли Кора, что неприязнь Нэнси отчасти объясняется этим позором.

– Не думаю, что она когда-либо меня примет, – проговорила Ирен тоскливо.

– Вы правы, – произнесла Кора не без сочувствия. – Боюсь, вам предстоит нелегкая жизнь. – Она пригубила бренди из своего большого бокала. – Но если существует какой-нибудь мужчина, ради которого стоит терпеть Нэнси, то это Алистер, ведь так? – Она вскочила прежде, чем Ирен успела ответить. – Пойдем. Почему мужчинам должно доставаться все самое интересное? Хотите поплавать?

– Я… У меня нет купального костюма.

– У меня тоже. Не волнуйтесь, там кромешная тьма, хоть глаз выколи. Ну же, вот будет умора!

В итоге Кора стала плавать, а Ирен уселась на краешке шезлонга и закурила, наблюдая, как мотыльки бьются о лампы, и размышляя над тем, что обилие звезд превратило черное ночное небо в лиловое. Воздух был наполнен запахом воды из бассейна и тонким ароматом еще теплого камня. Это была мечта, а не ночь, слишком теплая и красивая, чтобы ее великолепие можно было выразить словами, но и она не смогла тронуть Ирен, и в душу ей заползло отчаяние. Неужели она всегда теперь будет такой бесчувственной? Ирен ожидала, что Алистер к концу вечера окажется навеселе, но тот был трезв как стеклышко. По дороге домой он накрыл плечи жены пиджаком, потом обнял ее и ловко правил, держа поводья в одной руке.