Потаенный свет
Шрифт:
Милтон еще сильнее вдавил дуло мне в горло. Перед глазами у меня поплыли красные круги. Он наклонился ко мне. Я чувствовал его дыхание.
– Я нашел твой ствол, Босх. Статистика самоубийств пополнится еще одним недоумком, если ты не…
В коридоре вдруг раздался треск. Это сорвали с петель входную дверь. Потом послышались шаги. Милтон отскочил от меня и бросился в коридор. Раздались оглушительные выстрелы. Милтон медленно сполз по стене на пол, сдвинув ногами коврик, прикрывавший крышку люка, ведущего под дом. Глаза его расширились от сознания,
Нельзя было терять ни секунды. Я перевернулся, вскочил и подбежал к раздвижной двери. Отодвигая ее, я услышал испуганный выкрик:
– Это не он!
Дверь на веранду отчаянно заскрипела: я давно ее не открывал. Два прыжка, и я оседлал перила – так ковбой вскакивает на украденную лошадь. По перекладинам ограды я спустился до пола веранды и повис в двух метрах от круто сбегающего вниз склона, ища взглядом ближайшую стальную балку, поддерживающую веранду и весь дом на откосе холма. Мне была хорошо известна конструкция своего жилища, поскольку я лично наблюдал за его восстановлением после землетрясения девяносто четвертого года.
Перебирая руками по полу веранды, я добрался до укосины и, обхватив ее руками и ногами, соскользнул на землю. В этот момент по веранде затопали.
– Он соскочил вниз! Вниз соскочил!
– Где? Не вижу…
– Здесь он спустился! Вы двое, давайте за ним, а мы наперехват, на улицу.
Я стоял на земле под самой верандой. Если я попытаюсь спуститься к какому-нибудь дому на этом же склоне или ниже, на улицу, меня заметят. Поэтому я пополз наверх, под дом, к канаве, в которой проложена канализационная труба. Чуть повыше находился люк, выходящий в коридор. Я сделал его во время ремонта как запасный выход на случай, если придется спасаться бегством, отнюдь не как запасный вход. Сейчас люк заперт изнутри, и я не могу им воспользоваться.
Я добрался до канавы и начал шарить в поисках какого-нибудь предмета, который мог бы послужить оружием. Кроме обломков старой канализационной трубы, в канаве ничего не было. Под руки попался увесистый трехгранный кусок железа. Какое-никакое, а все же оружие.
Две тени скользили по укосинам под веранду. В лунном свете поблескивали их пистолеты. Один налетчик был в очках. Я узнал его по фотографии в журнале. Звали его Бернард Бэнкс. Ночные птахи в Голливуде знали его как Б.Б. Кинга.
Двое пошептались и разделились: один двинулся по склону вниз, другой, Бэнкс, остался. Примитивная тактическая уловка. Один должен загнать меня под пистолет другого.
Я находился повыше Бэнкса. Его силуэт вырисовывался в свете огней из Долины. Отличная цель, но у меня нет ничего огнестрельного. Придется обойтись подручными средствами, ржавой железякой. Я выжил во время бесчисленных операций в джунглях Вьетнама, четверть века с лишним проработал полицейским на улицах Лос-Анджелеса. Нет, этому прохвосту далеко до меня. Всей кучке жалких негодяев далеко.
Я поднялся из канавы и с силой швырнул обломок трубы вниз, в кусты справа от Бэнкса. Он вздрогнул, напрягся, завертел
Я уже добрался до балки, за которую он держался, а он еще не отвернулся от того места, откуда раздался шум. Кулаком левой руки я ударил его в лицо, а правой выхватил пистолет. Метил я ему в зубы, но попал в переносицу и сломал очки. Удар оглушил его. Не давая противнику опомниться, я стукнул его головой об укосину. Голова затрещала, как спелый арбуз, а стальная балка загудела, точно камертон. Бэнкс мешком свалился на землю.
Засунув пистолет за пояс, я прислонил Бэнкса к укосине, подтянул ему ноги, сложил на коленях руки, опустил на них его голову.
– Эй, Бэнкс, ты его нашел? – раздался снизу голос.
Я притаился в кустах, достал из-за пояса пистолет. Какая марка – не видно. Возможно, мой собственный «глок», которым угрожал мне Милтон. Бэнкс снял его с трупа.
Через полминуты приятель Бэнкса будет в полутора метрах от меня.
– Бэнкс, ты чего расселся? Вставай и…
Он не закончил, почувствовав на затылке пистолет.
– Бросай пушку, иначе стреляю!
Чужой пистолет стукнулся о землю. Свободной рукой схватив противника за шиворот, я начал подталкивать его под веранду, где нас не видно сверху. У меня в руках был «четвертый король», который сидел за стойкой с Бэнксом. От волнения я не мог вспомнить его имя.
– Как тебя зовут, подонок?
– Джимми Фазио. Послушай, я…
– Помолчи.
Я нагнулся к нему и зашептал в ухо:
– Видишь эти огоньки внизу, Джимми Фазио? Больше не увидишь. Сейчас ты умрешь.
– Не надо, пожалуйста…
– Пожалуйста? Анджелла Бентон тоже говорила «пожалуйста»?
– Нет-нет. То есть я хочу сказать, что не знаю. Меня там не было.
– Почему я должен тебе верить?
Он молчал.
– Иначе тебе смерть.
– Хорошо, скажу. Это не я. Это Лайнус и Вон. Они даже нам не сообщили.
– Что еще? Пока говоришь – живешь.
– Поэтому мы и застрелили Вона. Лайнус сказал, что тот хочет присвоить денежки, а убийство девчонки свалить на нас.
– А ранение Лайнуса? Часть плана?
– Не совсем. Но потом мы сообразили, что так будет естественнее.
– Это сработало… Кто расправился с Мартой Гесслер и Джеком Дорси?
– С кем, с кем?
Я ткнул пистолет снизу в его подбородок.
– Не валяй дурака! Выкладывай!
– Я… я не…
– Фазио, жалкий ты трус! – раздался голос сверху.
Я поднял голову. Через ограду веранды перевесился человек, в каждой руке – по пистолету. Я едва успел метнуться в сторону, как прогремели выстрелы. Стрелял Олифант, стрелял с диким воплем. Пули отскакивали от балок. Я тоже выстрелил три раза. Вопль оборвался. Я понял, что попал. Олифант выронил пистолет и, потеряв равновесие, рухнул с двухметровой высоты.
Я огляделся. Фазио лежал возле Бэнкса. Одна пуля угодила ему в грудь, но он пока дышал. В темноте я не видел его глаз, но знал, что они молят о пощаде и помощи.