Потанцуй со мной
Шрифт:
И что это было?
Бегло осматриваю комнату, не зацикливаясь на деталях. Скупо, сдержанно и лаконично. Дорого и богато. В стиле Романова. Вот только девчонка с колечком в носу выбивается из его мира правильности, идеальности и порядка, потому что она — ни черта не идеальна!
Вскакиваю с кровати, выдергивая вместе с кучей волос резинку.
Не знаю, что мне делать. В таком состоянии мой мозг не в состоянии систематизировать и обрабатывать такой поток утренней информации.
А ее слишком много. Слишком.
У него есть дочь…
Зашибись.
И
Эта Галя или Рита, чёрт бы ее побрал, сказала, что Романов в разводе. Можно ли ей верить?
Моя голова идет кругом, а мысли вбрасываются точно пульсирующий кровяной поток.
Вот, Сурикова, и настал тот момент, о котором спрашивала Рюмина. Что мне делать, если у него окажется семья? Но Романов не выглядит человеком, способным притащить в свой дом девку с улицы, если бы в соседней комнате варила борщ его законная жена. Да он так же не выглядит человеком, который воспитал такую нахрапистую дочь. Поэтому…
— Уже уходишь? — в дверях появляется девчонка со стаканом в руке и упаковкой обезболивающего. Только сейчас замечаю, что она гораздо выше меня и, в целом, очень даже милая. Если бы не дьявольский характер. Так ведь и ты, Сурикова, далеко не скромная послушница. — На, вот, держи.
— Спасибо…Рита? — забираю у нее стакан и таблетки.
— Рита, Рита, — усмехается девчонка. — Мне нравятся твои волосы, — вдруг касается моих распущенных волос, а у меня вода чуть носом не идет.
Улыбается так блаженно и не поймешь, то ли снова рофлит, то ли реально говорит.
Делаю глоток и глотаю таблетку.
— А мне твои ушки, — бросаю ответочку, раз уж мы решили нежничать.
— Эй, это было обидно, — мрачнеет Рита.
— Нисколько. Они и правда зачетные! Как у эльфийских принцесс! — у девчонки необычная форма ушей, такая интересная и привлекающая внимание. От кого они у нее? Точно не в Романова. В мать?
В груди болезненно сдавливает, когда представляю, что у Костюма есть жена или была. Своя жизнь, в которой меня не было. И я ревную его. Ревную к той самой жизни, которая скрывается за его дорогими пиджаками. Раздражаюсь, понимая, что у него была женщина и, возможно, он ее любит или любил, а у меня ни разу не было мужчины, потому что я ждала его. Я, черт возьми, ждала его!
Пока я ждала, у него появилась целая взрослая дочь! Ревную! К прошлому его и настоящему. Никогда не ревновала Свирского, бесилась, когда ревновал он. А теперь раскаленная ревность точит о мое сердце острое лезвие.
— А где…кхм…твой отец? — вкрадчиво спрашиваю у девчонки и передаю ей стакан. — Спасибо.
— На работу ушел, как обычно. Слушай, не уходи, а! Мне так скучно, хоть вой! А папа скоро на обед придет! — умоляюще заглядывает мне в глаза Рита. — Он же будет рад тебя видеть!
О, еще как! До икоты!
Я знаю,
Да, да, да!
Значит, Константин Николаевич, вас будет ждать очередной говно-сюрприз в моем исполнении! Тем более, когда ваша примилейшая дочурка считает нас любовниками и, кажется, вовсе не против наших отношений!
— Ну давай, показывай мне тут все! И кофе! Я хочу кофе!
— А ты мне расскажешь, как вы познакомились! Он тебя снял, да?
Ооо, думаю мы поладим! В общем-то и неплохо иметь союзника в самом тылу моего несговорчивого противника!
30. Константин
Пока сторона обвинения доказывает всем нам, какой мой подзащитный засранец, у меня есть пару минут вздремнуть. Открытыми глазами.
Меня вырубает капитально, а неконтролируемая зевота уже привлекает внимание не только худосочного прокурора, но и Катерину.
Все заседание она не сводит с меня глаз и такое ощущение, что и не слушает, о чем мы ей здесь втираем. Я стараюсь не пересекаться с ней взглядами, но, черт, я чувствую, как ее рентгеновские лучи проходят сквозь меня и сканируют каждую мою подуманную фразу. Уверен, что в моей башке она сейчас ищет причины, почему уже несколько недель мы не встречаемся.
Моя интуиция меня еще ни разу не подводила, поэтому могу с точностью до 99,9 % сказать, что после слушания она меня обязательно отловит.
Но дело в том, что мне нечего ей сказать. Мы ничего друг другу не обещали, и, соответственно, предъявлять претензии заведомо провальное дело. Но объясниться всё же стоит. Позже. Когда-нибудь.
Что я ей скажу — без понятия. Но уж точно в то, что в моей башке последнее время хозяйничает одна мелкая заноза, я ее просвещать не буду.
Каким бы уродом я не был, но трах*ся с одной, а думать в это время о другой — извращенно даже для меня.
Еле подавляю накативший зевок и поглядываю на время. Скоро этот цирк должен подойти к концу, и я поеду домой. Тупо забью на работу и проведу оставшиеся полдня в своей постели. Мысли об этом нарушают спокойствие в моих брюках, потому что постельное белье, твою мать, я не собираюсь менять несколько недель.
Она на нем спала. На моем постельном белье. На моей кровати и в моем доме.
Черт, эта девчонка без мыла способна влезть в задницу. Даже в такую унылую и прагматичную задницу, как я.
Она добивается своего, как прущий без тормозов бульдозер. Хер остановишь.
Но сказать, что мне это не нравится — врать самому себе. Обманываться и отрицать очевидное, что я по-крупному влип — не имеет смысла. Пока моя голова упорно сдерживает оборону, тело и эмоции давно выбросили белый флаг.