Потерянная родина
Шрифт:
Им некуда было спешить. Реджинальд Джибс оказался непригодным к дипломатической карьере, а чтобы добиться успеха на каком-либо другом поприще, надо было прежде всего это поприще найти и избрать. А пока этого не случилось, он мог спокойно убивать время и тратить свою долю из семейных доходов, не беспокоясь о том, что когда-нибудь этот золотой источник может иссякнуть. Вальтер Дорман в материальном отношении зависел от своей жены, капиталы которой обеспечивали его благополучие. Если Эвелине нравилось путешествовать, то у Вальтера, естественно, не могло быть против этого никаких возражений. Ключом к счастью этого общества были деньги. В определенное время и в соответствующем месте стричь купоны — не бог весть какое большое и хитрое дело, Реджинальд Джибс и Вальтер Дорман отлично умели эта делать.
Самым занятым человеком этого общества в таком случае был Фред Кемпстер, которого по возвращении из путешествия ожидали определенные обязанности и определенная работа, но и ему особенно торопиться не приходилось, так как старый Кемпстер был еще жив и хорошо справлялся со всеми делами.
Маршрут путешествия был выработан заранее, но они могли свободно распоряжаться сроками. Случалось, что в каком-нибудь месте, где они предполагали задержаться несколько дней, им не нравилось. Тогда они сразу же отправлялись дальше. А другое место, где намечалось лишь возобновить запасы продовольствия, им приходилось по вкусу. Там они проводили три, четыре и больше дней. Бросив якорь в какой-нибудь гавани, они выходили на берег и направлялись в глубь страны. Так они посетили памятники античного мира, поездили верхом на ослах по Балканским горным отрогам, полюбовались красотами Канн и Галилеи, поднялись вверх по Нилу до Хартума и сделали много интересных снимков египетских пирамид и сфинксов. Всюду они встречали людей своей расы и всюду чувствовали себя как дома. И каждое непредвиденное препятствие помогали преодолевать деньги.
Красное море… Индийский океан… Коломбо… Бенарес… Рангун… Сингапур. Поездка в глубь страны до подножия Гималаев, охота на тигров в джунглях, посещение искателей жемчуга, знойные дни и напоенные истомой тропические ночи, таинственный сказочный Восток… Вдоль китайского побережья они поднялись до самой Японии и целый месяц пробыли в «стране восходящего солнца», потом повернули обратно, с тем, чтобы, миновав Филиппинские острова, Целебес и Новую Гвинекг, направиться в безбрежные просторы Океании.
Южное солнце и звезды буквально опьяняли северян. Ослепительными радужными видениями мелькали перед их глазами картины, одна прекраснее другой.
— Довольна ли ты путешествием? — спрашивал свою жену Фред Кемпстер.
Вздох ее был полон счастья:
— Мне кажется, что это сон. После него даже умереть не трудно.
Темный огонь в глазах Эвелины Дорман полыхал все ярче, ногти ее порою хищно впивались в плеча Ако.
— Ты прекрасен, Ако. О чем ты мечтаешь по ночам? Он покорно улыбался и не находил ответа.
— Знаешь ли ты, Ако, что такое любовь? Любил ли ты? Какая она? Красивее меня? Лучше?
— Белая госпожа, очень красива, — сказал Ако, — островитяне не белые. Ригондские девушки все темнокожие.
— А тебе нравятся белые женщины? Какие тебе кажутся красивее: такие ли, как я, или такие, как Грейс Джибс, светловолосые и с голубыми глазами? Эти светловолосые коварны. Они любят только себя, Ако, ты берегись их.
Вопросы Эвелины часто ставили Ако в неловкое положение. Тогда он прикидывался более недалеким, чем был на самом деле, не ведая, что именно эта его наивность более всего пленяла искушенную женщину. А когда Ако шел убирать каюту Грейс, светловолосая северянка мешала ему работать.
— Зачем ты так спешишь, Ако. Я хочу, чтобы ты подольше задержался у меня.
И однажды она ему тихонько шепнула на .ухо: *— Сегодня ночью, когда стемнеет и все уйдут спать, ты приходи ко мне. Приди так, чтобы тебя никто не видел. Я тебе что-то расскажу. Только никому не говори об этом.
Но Ако не пришел. Когда Грейс на другой день упрекнула его в непослушании, Ако солгал:
— Я не мог спуститься вниз, потому что у трапа все время сидел штурман. Он сказал: «Иди спать, что ты слоняешься тут!»
— Тогда приходи сегодня ночью. Не вечно же там будет сидеть штурман.
Но Ако не пришел и в эту ночь. Перехватив раздраженные взгляды Грейс, которые та бросала на Ако, Эвелина Дорман поняла, что островитянин равнодушен к блондинкам. Это ей пришлось по душе, и в следующий раз, когда Ако находился в ее каюте, Эвелина, возбужденно посмеиваясь, заглянула ему в глаза:
— Ты порядочный парень, Ако, если Грейс на тебя сердится.
И прежде чем он успел опомниться, она поцеловала его в висок. Ако показалось, что ко лбу его прикоснулся пылающий уголь.
— Понравилось тебе?
— Я не знаю… госпожа. Это было впервые.
— Но ты должен научиться, Ако. Это ведь чудесно… Только не смей никому рассказывать об этом.
Разумеется, Ако никому ничего не сказал. Одно время его одолевало желание поговорить о странном поведении белой леди с Марго — может быть, она дала бы хороший совет, но ему было стыдно заводить об этом разговор.
Не дождавшись взаимности Ако, Грейс Джибс заметила, что на яхте есть красивый рулевой, молодой парень Чарльз Смит. Он, конечно, не был столь экзотичен, как Ако, но в его взоре полыхало то первобытное пламя, вспышки которого Грейс тщетно ожидала в глазах Ако. Его взгляд настойчиво провожал Грейс, когда она появлялась на палубе, |— она знала об этом.
Вечером, когда он стоял у.руля, Грейс поднялась на капитанский мостик и лукаво, поощряюще посмотрела ему в глаза. Парень покраснел, смутился, и яхта стала рыскать из стороны в сторону.
— В чем дело, Чарли? — воскликнул штурман, бросив взгляд на компас. — Курс позабыл, что ли?
Грейс возбужденно засмеялась и сошла на палубу. Час спустя сменялись рулевые. Когда Чарли Смит спускался по трапу, ему навстречу в ночной полутьме сверкнул уголек сигареты. Получилось так, что ему пришлось остановиться, чтобы пропустить Грейс, так как он оказался у нее на пути. Опять глаза ее лукаво усмехнулись, и рядом с Чарли раздался шепот:
— Четвертая кабина справа… Приходи через час. Но ты должен уметь молчать.
Чарльз Смит был сообразительней Ако. Он пришел. И он умел молчать. «Полуночная мечта», словно во сне, скользила по водам Кораллового моря. * …Две разные жизни в непосредственной близости друг от друга протекали на великолепной яхте. Одною жили Фред Кемпстер, Марго и их гости — в роскошном салоне и комфортабельных каютах. Другая жизнь проходила в кубриках и тесных каютах команды и обслуживающего персонала, где набитые, как сельди в бочке, обитали матросы, кочегары и слуги «Полуночной мечты». Там пахло потом и машинным маслом, там был спертый воздух и так мало места, что люди не могли разминуться, не задев соседа. Из расположенного поблизости котельного отделения сюда проникал раскаленный воздух, превращая и без того уже душное жилье в настоящий ад. И все же Ако чувствовал себя здесь гораздо лучше, чем там наверху — в салоне хозяина яхты и каютах гостей.