Потерянное
Шрифт:
— Есть! — хором ответили пять человек на мостике.
— Капитан, спасательная группа? — спросила лейтенант Нимина.
— Нет необходимости. Этот противник никого после себя не оставляет. Я не собираюсь рисковать своими людьми и кораблём.
Несколько дней сбора данных и постоянного напряжения сильно утомили команду. Сэм несколько раз просматривал записи чёрного ящика, и каждый раз он испытывал шок и недоумение. Чёрный корабль противника чем-то напоминал растение из сада матери — тучный молочай вытянутой формы. Достигал семь сотен метров в длину. Полностью невидим для систем корабля, а траектория
Ещё боевая мощь ужасала. У противника не имелось ни лучевых орудий, ни торпед, только некое подобие стрекательных клеток, выпускаемых с высоким ускорением на расстояние в несколько километров. Но этого хватило для того, чтобы пробить аутригеры и корпус корабля. И опять странность — отсутствие импульса, никакой инерции.
Человечество достигло высоких скоростей, но только треть от скорости света. А благодаря искажающему пространство щиту, которому для работы необходима высокая скорость, корабль может игнорировать мелкие объекты. Но при всём этом, каждый корабль имеет два основных двигателя на носу и на корме — для ускорения и торможения в равной степени. Они же необходимы для ведения огня из рельсовых орудий. А корабль противника полностью игнорирует законы физики.
— Капитан, — на мостике появилась женщина из научного отдела, которую прикомандировали на его корабль.
— Сара, вы обнаружили что-нибудь? — капитан не сводил с неё глаз.
— Мои зонды ничего не смогли найти в обломках, — не такого ответа ожидал Сэм.
— У вас есть какие-нибудь идеи, что это такое? — он вывел корабль противника на большой экран.
— Я биогенетик, мне нужны образцы. Без них я ничего не могу сказать, потому толку от меня очень мало.
— С его особенностями можно забыть про какие-либо образцы. Тут бы самим спастись. Я даже не понимаю, как он двигается. И почему Центр не дал нам все данные, полученные с Вашингтона?
— Возможно, чтобы на флоте не возникло паники, — Сара о чём-то задумалась. — Мне в голову пришла одна мысль.
— Продолжай.
— Это только предположение со множеством дыр, — она не знала, как объяснить. — Я не астрофизик, мне сложно подобрать слова.
— Я похож на астрофизика? — капитан улыбнулся. — Не тяни.
— Хорошо. Представьте два магнитных поля отрицательное и положительное, а между ними некий объект, способный менять свою полярность, как того пожелает сам, — женщина глубоко вздохнула, — Это единственное, что мне пришло в голову. Этот корабль, словно плавает в космосе. Возможно, он использует похожий принцип с материей и пространством.
— Интересная теория. Ещё какие-нибудь мысли?
— Нет.
— Ладно. Пускай другие над этим голову ломают. Сейчас, главное, чтобы противник к нам не подкрался.
— Капитан, — в голосе Сары почувствовалось волнение. — в случае неожиданной атаки каковы шансы нашего корабля на побег?
— Нулевые, — Сэм не стал обнадёживать, ему прекрасно известны возможности корвета. — Потому лучше собрать как можно больше данных, ведь наша техника противнику не нужна. В случае нападения и поражения мы должны что-нибудь оставить после себя для других.
Тридцать дней Гепард продолжал вести разведку в скоплении. Вся команда уже мечтала о скорейшем приказе о возвращении, но адмирал Фонтер придерживался другого мнения.
— Капитан. Думаю, вам лучше это увидеть! — лейтенант Валько неотрывно смотрел на экран.
— Что там? — Сэм посмотрел на скопление астероидов, но ничего странного не увидел.
— Посмотрите сюда! — Валько указал на небольшое плотное скопление в правом углу экрана. — Мелкие астероиды в пылевом облаке сменили позицию и образовали пустое пространство. Их словно растолкали.
— Как далеко от нас?
— 963т. км. Если выйдем из скопления, то прибудем к месту через восемь часов, — лейтенант Грин проделал все необходимые расчёты.
— Нет, из скопления мы выходить не будем, — Сэм не спешил на верную смерть. — Отправим два зонда: один будет в скоплении, другой вне, — он продолжал смотреть на монитор, обдумывая дальнейшие действия. — Если там находится противник, то возможно, он нас не видит. В противном случае, это может быть ловушкой. Лейтенант Грин, проложите нам курс движения на маневровых в эту точку, — на экране палец отметил противоположный край скопления. — И переведите основные двигатели в экстренный режим.
— Есть! — лейтенант принялся за вычисления.
— Отправьте все данные адмиралу.
Через девятнадцать часов на мостике получили картинку с зонда. Все офицеры не могли произнести ни слова. Корабль, достигающий длину в двадцать три километра, неподвижно покоился среди группы более мелких кораблей. Всего их насчитывалось шестнадцать.
— Капитан, — лейтенант Грин обратился к Сэму, но тот сидел неподвижно и ничего не ответил. — Капитан, какие будут указания? — он поднял голос.
— Отправь данные по всем каналам. А нам остаётся только наблюдать и ждать прибытия флота, — капитан продолжал неотрывно смотреть на изображение. Какова мощь гиганта? Самым крупным военным кораблём Альянса являлся фрегат Голиаф — четыре километра в длину. А среди кораблей противника, ещё пять достигали пятнадцати километров.
***
При пробуждении Майли почувствовал сильные головную боль и звон в ушах. Он приподнялся, и последовали головокружение с тошнотой.
— Мистер Майли, вы наконец проснулись. Хвала Предкам, — услышав скрип кровати, дремавшая женщина открыла глаза и увидела сидящего юношу.
— Где я? — комната очень простая, ничего лишнего: кровать, небольшой стол, тумбочка и стул.
— Больница, — женщина дёрнула за верёвку.
— Что произошло? — вчера вечером он и Экар засиделись допоздна, потом лёг спать в своей комнате.
— Вы находились в состоянии долгого сна, — она подошла и приложила руку ко лбу. — Как себя чувствуете?
— Как долго? — Майли пытался прийти в себя.
— Четыре дня. Как вы себя чувствуете?
— Голова болит, звон в ушах и слабость, — он поднялся с кровати, женщина хотела запротестовать, но её остановила рука. — Со мной всё хорошо. У меня была кровь из носа?
— Поначалу да.
— Тогда это хорошо, — от слов больного она потеряла дар речи. — Вот только почему я так долго спал? — пробубнил он себе под нос. — Что-нибудь ещё?