Потерянный экипаж

Прибытков Владимир Сергеевич

Вольф поглядел на карту армейского участка фронта. Кружок Кисварда темнел в нескольких миллиметрах от красной линии передовых позиций.

Мысль, пришедшая Вольфу в голову, была так чудовищна, что майора словно током ударило: «А вдруг Миних спьяну и по трусости решил перейти фронт? И в качестве пропуска повез русского летчика?»

«Нет! — попытался успокоить себя Вольф. — Нет! Это невероятно!» Но он понимал, что пьяный Миних, совершив преступление, мог пойти на что угодно.

Тот факт, что майору Вольфу в случае предательства Миниха

придет конец, не вызывал ни малейшего сомнения.

Вольф вызвал фон Рейтенау.

— Я отправляюсь в оперативный отдел, к полковнику Шредеру. Если будут сообщения о Минихе или хотя бы о нашей машине, сейчас же звоните!

Фон Рейтенау оставался невозмутим. Уже надев шинель и фуражку, майор вспомнил, что ему не на чем ехать в оперативный отдел.

— Вызовите мне штабную машину, — устало опускаясь на стул возле дежурного, попросил Вольф.

«Придется просить полковника дать указания командирам частей задержать Миниха», — уныло думал Вольф, слушая бесстрастный голос фон Рейтенау, выполнявшего поручение.

Прибыв к себе, штурмбаннфюрер Раббе сразу же осведомился, не прибыла ли группа Гинцлера.

О группе обершарфюрера известий не было.

Раббе тотчас вызвал гестапо, военную полицию, комендатуру и отдал приказание приступить к поискам лейтенанта Миниха с целью ареста.

Потом позвонил полковнику Шредеру.

— Прошу прощения, господин полковник! Не объявился ли капитан Фретер?

Полковник Шредер ответил, что Фретера нигде нет и что он вынужден доложить о происшествии командующему армией.

— Господин полковник, вряд ли стоит беспокоить командующего! — сказал Раббе. — Мною приняты все необходимые меры. Я прошу вас подождать до утра.

— У капитана Фретера были с собой секретные документы! — сказал Шредер.

— Я понимаю, господин полковник… Уверяю вас, что через час — другой я выясню, что произошло, и дам знать… Я предполагаю несчастный случай.

— Вы нашли лейтенанта Миниха? — спросил Шредер.

— Его арестуют в ближайшее время, господин полковник.

— Где же вы намерены его искать?

— Он где-нибудь в городе, господин полковник.

— Вы полагаете? — с непонятной иронией спросил Шредер.

— Господин полковник, я немного знаю лейтенанта Миниха… Вы меня понимаете, конечно.

— О да! — сказал Шредер. — Я понимаю… У меня находится майор Вольф. Он только что просил дать указание командирам действующих частей о задержании лейтенанта. Майор Вольф располагает сведениями о том, что машина Миниха прошла на Кисварда.

— Что? — Раббе побагровел. — На Кисварда? Почему же майор не сообщил об этом мне?!

— Вас не было на месте. Майор только что приехал. — Шредер не удержался от издевки: — На нашем мотоцикле, разумеется.

Раббе мысленно обозвал Вольфа скотиной.

— Сведения майора Вольфа многое меняют… — пробормотал он.

— Разумеется, — сказал Шредер. — Так что, с вашего разрешения, я все же обеспокою командующего.

— Господин

полковник, хочу заверить вас, что с моей стороны приняты все меры.

— Не сомневаюсь. Желаю успеха, — сказал Шредер и бросил трубку.

— Свиньи! — выругался Раббе, имея в виду Шредера и Вольфа. — Свиные свиньи!

Он расстегнул мундир, прошел в столовую, выпил коньяку и вернулся к телефону. Через пятнадцать минут он получил те же сведения, какие немного раньше получил майор Вольф. Позвонил в Кисварда, но оказалось, что Вольф и здесь опередил его. Правда, «хорха» с разбитой фарой там не видели.

Раббе уставился на телефонный аппарат. Дело скверно И всего сквернее то, что майор Вольф подкладывает ему грандиозную свинью. Раскормленную, розовенькую свинью! Помчался в штаб, видите ли! Не мог приехать сюда, а помчался в штаб, к Шредеру! Он, Раббе, никуда не поехал, узнав о фургоне, а честно поделился с майором. Вольфу же в штаб понадобилось! Поставил Раббе в дурацкое положение! Показал, что не надеется на гестапо и полицию!

«Ну хорошо же! — подумал Раббе. — Хорошо же! Я это припомню!»

Тяжело ступая, он поплелся к буфету. Все, что можно было сделать, сделано. Все КПП, все органы гестапо и военная полиция в полосе армии поставлены на ноги. Теперь мышь не прошуршит незамеченной! Остается ждать. Это нелегкое занятие, но надо уметь ждать.

Через полчаса Раббе подумал, что, может быть, следует известить о чрезвычайном происшествии Будапешт. Но тут же отмахнулся от этой мысли. Не столь страшно случившееся. Конечно, Миних сукин сын и пощады может не ждать. Гинцлер тоже получит свое. И еще как получит! Но ничего страшного нет. Утром все выяснится. Пьяницы проспятся, и все выяснится.

Раббе чувствовал себя невероятно усталым. Целый день возиться с арестованными, самому допрашивать, а под вечер получить сюрприз с Минихом — кто хочешь устанет!

Он зевнул и налил последнюю рюмку.

— Хайль Гитлер! — сказал он расплывающейся перед глазами бутылке.

«Ничего страшного! Без паники! Мы на посту!»

Через несколько минут денщик услышал из столовой подобие пения. Он насторожился и разобрал слова:

«Дие фане хох! Дие райне фест гешлоссен… СА маршиерт…»

Ворча, денщик слез с койки. Опять надо укладывать господина доктора. Опять он будет драться. Но попробуй не уложи — утром живьем съест…

Глава шестая

1

Бунцев открыл глаза, сел, потер ладонями лицо, зевнул, огляделся. Рядом, натянув на голову немецкую шинель, спала Кротова. Мате, присев на корточки, вскрывал консервную банку. Возле него стоял незнакомый длинноногий солдат с бритой головой, смотрел на руки Мате. Солдат оглянулся, заметил капитана. Глаза на усталом, в кровоподтеках лице солдата сияли синим-синим.