Потерянный экипаж
Шрифт:
— Приняты меры к розыску пропавших, господин генерал.
— Пропавших?! — пустил петуха генерал. — Что значит пропавших? Как прикажете понимать ваши выражения? Немецкие офицеры и солдаты не дамская булавка и не запонки, майор! Они не могут «пропадать»! И здесь в конце концов не передовая! Какие меры вы приняли?
Но майору Вольфу не пришлось докладывать о принятых мерах, так как адъютант генерала сообщил о приходе штурмбаннфюрера Раббе.
— У доктора Раббе чрезвычайное сообщение, — отчеканил адъютант.
Генерал
Лицо штурмбаннфюрера Раббе было серым, как солдатское сукно. Он ступал осторожно. Вяло поднял руку, приветствуя генерала. Лишь при виде майора Вольфа в его тусклых глазах появилась какая-то тень, но Раббе тотчас отвел глаза. Он глядел только на генерала.
— Вы нездоровы? — осведомился генерал. — Садитесь, доктор.
Приглашение несколько запоздало: Раббе и так уже опустился в кресло.
— Генерал, — сказал Раббе, — в полосе армии русскими выброшен новый десант.
Штурмбаннфюрер, морщась, то и дело прикладывая руку к сердцу, довел до сведения командующего собранные им данные.
— Десант выброшен два дня тому назад, в ночь совершения диверсии на железнодорожном узле, — заключил Раббе. — Выброшен в непосредственной близости от города. Видимо, мы имеем дело со значительной группой парашютистов. Часть группы направилась к Будапешту, а вторая часть — в район Кисварда, используя захваченную машину разведотдела.
— Два дня назад! — возмутился генерал. — Десант выброшен два дня назад, а вы докладываете только сегодня, когда парашютисты уже начали действовать!
— Мы могли бы узнать о десанте раньше, если бы допрос пленного летчика велся так, как полагается, — сказал Раббе. — Летчик, несомненно, знал о выброске десанта. И мне представляется чрезвычайно странным то обстоятельство, что одной из первых же операций парашютистов было освобождение пленного. Два дня они не действовали, а в ночь расстрела оказались именно там, где оказался пленный.
Фитингоф переводил взгляд с майора на штурмбаннфюрера.
— Я просил бы господина штурмбаннфюрера уточнить свою мысль, если вы разрешите, — сказал майор Вольф, подбираясь и вызывающе глядя на Раббе.
— Если бы я мог уточнить свою мысль, — ровно и зловеще сказал тот, — если бы я мог уточнить свою мысль, то, возможно, мы вели бы разговор с майором Вольфом в другой обстановке, генерал.
— Меня обвиняют в пособничестве врагу? — повысил голос Вольф. — Я правильно вас понял, господин штурмбаннфюрер?
— Пока я обвиняю вас только в пренебрежении своими обязанностями! — повысил голос и Раббе, впервые поглядев на Вольфа с откровенной ненавистью. — Вы были предупреждены мною о недопустимости затягивания допроса и необходимости жесткого подхода к русскому пленному!
— Генерал, я позволю
— Без году неделя вы член партии! — взорвался Раббе. — Не пытайтесь свалить свою вину на других!.. Вы… Вы…
Он побагровел.
— Господа! — задребезжал генерал. — Прошу прекратить эту сцену! Я не допущу в своем присутствии подобных… э… э… Прошу прекратить, господа! — Он хлопнул по столу ладонью.
Майор Вольф демонстративно отвернулся от гестаповца, уставился на генеральский погон.
Раббе судорожно копошился в карманах, отыскивая нитроглицерин.
«Молодящаяся дама» встал, на негнущихся ногах проследовал к окну, вернулся обратно.
— Господа! — сказал генерал. — Мне чрезвычайно прискорбно видеть столь болезненную реакцию… Обстановка требует объединения усилий, а не распыления их… Э-э… Господин майор, вы допустили явную ошибку с русским летчиком! Да-с! Не возражайте!.. Это промах, и чрезвычайно дорого стоящий!.. Доктор Раббе прав. Пленный мог знать о десанте. И вы были обязаны добиться от летчика нужных показаний… Не возражайте!.. Однако, господин штурмбаннфюрер, майор утверждает, что пользовался вашей помощью для проверки летчика!.. Да!.. Я прошу вас успокоиться, господа. Успокоиться и трезво обсудить положение!
Вольф криво усмехнулся. Раббе сопел, сосал кусочек сахара с лекарством.
— Вы предполагаете, что десант значителен? — спросил генерал у гестаповца.
— Сейчас трудно судить о численности десанта, — сказал Раббе. — Их может быть десяти человек, может быть и значительно больше. Мы знаем, возможно, о действиях только двух групп. Остальные могли уйти в глубокий тыл… В ночь выброски десанта, генерал, вблизи города прошел полк русской авиации!
— Господа, парашютисты должны быть ликвидированы без промедления! — забеспокоился «молодящаяся дама». — Концентрация русских войск заставляет предполагать подготовку противника к наступлению. Десант явно выброшен с целью нарушить работу тыла во время этого наступления. Мы не можем медлить, господа!.. Могли русские выбросить батальон? Ваше мнение, господин штурмбаннфюрер?
— Могли, — сказал Раббе. — Но если даже не батальон, если только роту, это чрезвычайно опасно. Судя по всему, выброшены опытные диверсанты. А рота диверсантов может сильно нарушить железнодорожное движение, заминировать наши шоссе, вывести из строя важные объекты.
— Это недопустимо, господа! — сказал генерал. — Какие меры следует принять, господа? В первую очередь, господа… Вы же были на русском фронте, господин штурмбаннфюрер! У вас имеется опыт. Прошу вас!