Потерянный
Шрифт:
Со следующей мелькнувшей мыслью Тиль закусила губу.
Вспомнит ли Брайер её?
И если нет? Если мужчина теперь навсегда останется тем, что слепили из него ОПЗМовцы?
На экране смартфона застыло изображение вечеринки в Легионах.
И… вот эти.
Что она вообще может сделать?
— С возвращением, — лаконично поприветствовал гостя Константин, подняв взгляд.
Спартанская обстановка кабинета могла удивить любого, кто не был знаком с генеральным
Угловатый письменный стол занял не меньше четверти помещения, расположившись в самом центре (легко было догадаться, что Титов ставил в своей жизни на передний план). Стекло и чёрное дерево сложились в неброской, прямолинейной гармонии.
— Просторнее, чем раньше, — отметил Нильсон, обведя кабинет рукой.
— Масштабы другие, — усмехнулся Константин, — садись. Поговорим.
Три кожаных кресла в ряд выстроились перед чёрным столом, однако Титов указал на небольшой диванчик у стены, перед которым стоял даже отдельный журнальный столик. Да, здесь, пожалуй, гость чувствовал себя свободнее.
Пройдя по темной паркетной доске, он с удобством расположился и постарался настроиться на беседу.
Помимо Константина, в кабинете присутствовали ещё четверо. Людей, закованных в броню, Нильсон сперва принял за часть интерьера. Впрочем, судя по ледяному спокойствию хозяина кабинета, он ощущал их примерно так же.
Собственно, больше глаз ни за что не цеплялся. Шкаф с документами (согласно всем шаблонам, за ним должна скрываться потайная дверь — и, учитывая положение Константина, это было бы не худшим вариантом), аккуратно разложенные бумаги на столе да огромное кресло с высокой спинкой, которое занял сам Титов. Вот и всё, чем мог похвастаться кабинет самого могущественного человека на Земле.
— Как прошли сутки? — поинтересовался генеральный директор. Он окончательно отложил документ в сторону, переключив внимание на друга.
Вот и что тут ответить?
— Неплохо, в общем. Карл прожигает жизнь, как и раньше. Это притягивает, конечно. Но чтобы надолго… я бы заскучал. Да и никаких итогов. Нужно же иметь что- то, кроме удовольствий.
Брайер поморщился. Свои впечатления подать так нелепо и скомкано мог, наверно, только он.
А вот Константин неожиданно улыбнулся:
— Рад, что ты понял это сам. Что ж, у них путь свой, у нас — свой. Не будем на этом заостряться.
Он снова нахмурился:
— Тебя волнует что- то другое, так?
Нильсон поискал взглядом окно, чтобы перенести внимание. Нашлось оно быстро, но виды Москвы рассмотреть не удалось: высота Куба, главного здания Организации, превышала всё, что находилось на линии обзора.
Вот уже и взгляду не за что зацепиться. А есть ли вообще смысл пытаться что- то спрятать от того, кто читает мысли?
— Ты же можешь сам узнать, — криво усмехнулся Брайер.
— Могу. Но зачем? Я же собираюсь помочь, а не просто найти причину. Воды? — директор протянул руку к
— Как думаешь, — начал он, — если человек однажды, скажем, оступился, но был возвращён на нужный путь… это может повториться? Он к этому склонен?
— Не обязательно, — Константин выпрямился в кресле, — некоторые ошибочные решения могли быть приняты под сторонним давлением, например. И… — тут его лицо озарилось догадкой, — я тебя понял. И понял, откуда идут эти сомнения! Видимо, забыл предупредить, с кем общаться не стоит.
— И всё же, — Нильсон настоял. Однако Титов оказался столь же упорным:
— Дана Вран тебя хорошему не научит, — рассмеялся он, — она минимум трижды на моей памяти вгрызалась в кормящую руку. У Адама вон ещё долго держится. Это к вопросу о том, кто к чему склонен. Да и к тому же… извини, ты сейчас думаешь слишком громко. Вижу, это влечение я уже не остановлю, но!
Директор поднял палец, видимо, будучи крайне увлечённым своими же словами.
— Но будь добр, не воспринимай ты её как голос «простых» людей. Я, как видишь, человек тут не последний, Адам у себя тоже, а вот она будто бы с другой стороны смотрит. Так?
Кивать не понадобилось. Если мысли Нильсона собеседнику были уже известны, то в чем смысл?
— Только вот напомню, что она, на секунду, мертвых воскрешала в своё время! И сейчас тоже… двадцать раз Одарённая! И её сначала с ног до головы облизывали мы, потом служба безопасности, как помнишь. И Тиль со своей компанией. Потом ещё и Адам. По сей день, кажется. Верно? Конечно, верно, можешь не отвечать. У твоей новой подруги вера в собственную исключительность сидит уже очень глубоко в голове. Понятно объяснил?
— Да уж, — усмехнулся Брайер, — сильно она тебе досадила.
— А тебе, вижу совсем наоборот? — тут Константин прищурился, — ну да ладно. Главное, вижу, ты уже почти в порядке. Так?
Это «так?» начало напрягать. Как и вопросы, которыми Титов, по- видимому, стремился заканчивать каждую свою реплику.
— Буду в порядке. Стоит только немного размяться! — Нильсон сжал кулак, — может, уже пора?
— Пора, пора, — успокоил директор, — все бы мои старые друзья так рвались в бой, как ты. Но есть одно уточнение.
— Уточнение? — удивился Брайер, постучав пальцами по журнальному столику, — какое?
— Повстанцы думают, что ты мёртв. И нам в стратегических целях будет важно поддерживать эту легенду до определённого времени. Если враг думает, что один из символов ОПЗМ повержен…
— Они действуют агрессивнее, — усмехнулся Нильсон, — и вот второе уточнение: не нужно держать меня за идиота и все разжёвывать. Может, воспоминания о войне я и потерял, но логику — пока нет.
— Прости, — откликнулся собеседник, — если что- то такое проскакивает. С амнезией я ещё не сталкивался. В общем, для вашей операции всё готово, полковник Вест. Приступайте к командованию.