Потерявшиеся в мирах
Шрифт:
— Я понимаю, что ты потрясён, — высокомерно кивнул Маландрин. — Впервые увидеть такое!.. Судьба щедра к тебе! Иди, отдохни. А после обеда делай всё, что скажет тебе Небензя.
Выйдя и закрыв за собою дверь, Сергей испытал такое облегчение, что подумал, а не сбежать ли ему из этой башни и ото всех этих странных щедрот? Только одно остановило его: он совершенно не знал, куда и к кому он мог бы сбежать. Он не помнил ничего, кроме этих чёрных каменных стен, чтилища, кухни и каморки, где они спали с Небензей. Внешний мир, неведомый и огромный, необъяснимо пугал его…
Глава 10
Нету
Ася теперь знала все окрестности деревушки Ратини как свои пять пальцев. Все поля, рощи, заросшие кустами опушки и большую часть Отрадного леса, до самых Омутищ, она исходила вдоль и поперёк. За Омутищи, цепь глубоких озёр, переходящих ниже в быструю реку, никто из здешних не смел ступить, если только не шёл к Маландрину: там начинались владения колдуна. Конечно, к нему Ася не собиралась. Однако она хотела тайком пробраться в его леса, и даже разузнала у Верны, что есть Кривые броды, через которые все и переходят на дальний берег. Но старушка тотчас же догадалась о целях её расспросов и с ужасом предостерегла её:
— И не вздумай! Никто не ведает как, но Маландрин всегда узнаёт, если кто переходит Кривые броды. Поначалу, когда он только появился в наших краях, нашлись смельчаки, нарушившие запрет вступать на земли башни Углынь. И вернулись, было, с добычей: зверя-то там видимо-невидимо, и грибов, и ягоды всякой. Да только недолго они, отчаянные головушки, веселились: и дня не прошло, как Азавид прислал по их души десяток приставов. И поплатились бедолаги свободой, да и хозяйством! Сидят, горемычные, в темнице теперь, а семьи их по белу свету пошли! С той поры Кривые броды переходят лишь те, кто идёт к звездочёту. А таких, правду сказать, всё больше и больше, — горестно добавила Верна. — Люди ищут помощи там…
— Разве им больше не у кого попросить помощи? — удивилась Ася.
— Да почитай, что и не у кого… — вздохнула старушка. — Азавид ведь не то, что князь: не о княжестве думает, а о своём прибытке… Кто ему больше посулов даст — тот и прав у него… Не приходится ныне нам надеяться на людей…
— А у Благословенного попросить?! — не удержалась Ася.
— Да, дитя, надо бы просить у Него, — согласно кивнула Верна. — Да только у нас стали Его забывать. Теперь почти все надеются на Маландрина и Прилетающую со звезды, которой он служит. Только немногие верят по старине. Вот беды со всех сторон и обступили нас… — она умолкла, и на её глазах показались слезы.
— Бабушка Верна, не плачьте! — воскликнула Ася и сжала натруженную руку старушки. — Всё изменится, я уверена, всё будет хорошо!
Та с сомнением покачала головой:
— Хуже всего то, что, стоит человеку сходить в башню Углынь, как он становится другим. Я заметила: точно их всех там подменяют! Делаются раздражительными и злыми, всё их обижает, маловажное им кажется важным, а о важном забывают совсем… Верно, что-то очень значительное бедняги теряют там, у Прилетающей со звезды!
— Да, беда… — вздохнула Ася.
Она вспомнила тот завет, что дал ей и Сергею когда-то добрый хранитель храма Мэджер, провожая в полный опасностей путь. «Вам надо, — сказал он им, — хранить совесть и не думать о суетном, и тогда злые духи — гизлы — не смогут вам повредить». «Вот бы здешним жителям кто-нибудь дал такой завет! — подумала Ася, — А то ведь так все пропадут!»
Вдруг из сеней раздался громкий, нетерпеливый стук. Девочка вздрогнула от неожиданности и вскочила. Кто-то часто-часто барабанил дверным кольцом о железную скобу.
Ася бросилась отворять. На крыльце стояла незнакомая женщина.
— Дома? — требовательно спросила она, и Ася, лишь вглядевшись, с удивлением поняла, что это соседка Верны, ткачиха Нета.
Но как она выглядела! Не удивительно, что Ася не сразу узнала её. И дело даже было не в том, что вместо обычного серого скромного платья на ней было ярко-красное, с нелепой косой оборкой и ядовито-зелёными бусами, не в том, что на неопрятно распущенных волосах появился лихой красно-зелёный бант, — а в бесшабашном выражении её раскрасневшегося лица. Губы её были энергично поджаты, подбородок настырно поднят, лихорадочный беспокойный взгляд скользил и ускользал, точно не в силах задержаться на чём-то одном, и что-то тревожащее, назойливое появилось в её манерах.
— Ну, дома хозяйка?! Что уставилась-то?! — разъярённо вскричала она и, отпихнув Асю, направилась прямо в горницу.
Ася в немом изумлении последовала за ней.
— Нашлась Бурёнка моя! — едва войдя, закричала соседка, даже не поздоровавшись с Верной. — Там и нашлась: у Омутищ! А ты го-во-ри-ла! — презрительно протянула она. — Стало, Маландрин-то прав, а ты не права! Вот так-то!
Верна грестно, молча смотрела на неё.
А Нета, как ни в чём не бывало, продолжала:
— Я чего зашла-то?! Сейчас собралась в столицу, ныне ведь день базарный. И то я из-за Бурёнки припозднилась, ну да зато нашла! О чём это я?!.. Ах, да! Еду холсты продавать, уж и Каурку запрягла, могу захватить девчонку твою — пусть твои коврики продаёт. Всё не даром будет твой хлеб поедать!
Ася покраснела до слёз, а Верна встала от возмущения:
— Она моя гостья! Да и не даром она хлеб мой ест: и по хозяйству мне помогает, и коврики научилась ткать!
Однако Нета ничуть не смутилась:
— Вот и хорошо, пусть теперь их продаст! С паршивой овцы хоть шерсти клок! Я-то, видишь, боюсь ввечеру одна возвращаться, вдвоём-то повеселее! Собирай, словом, девчонку! Я буду ждать у ворот! — она криво, лихорадочно усмехнулась и ушла, не прощаясь.
— Я с радостью поеду! — заспешила Ася. — Да и Сергея заодно поищу… Вдруг он там?!
— И то верно, как это я не подумала, ты ведь в Светодоле ещё не была! — обрадовалась старушка. — Я мигом тебе поесть соберу, а ты сбегай-ка в чулан за коврами!
Когда Ася вернулась с коврами, Верна достала для неё из глубин сундука лиловое, похожее на колокольчик, длинное платье и синюю курточку. Девочка, торопясь, оделась и повязала на голову забавный убор — узкую синюю ленту с упругой волнистой оборкой. Такие носили все здешние девушки.
— Ну вот, и зипунок пригодился, теперь можно и ехать, — довольная Асиным видом, объявила Верна.