Потомок Геракла
Шрифт:
– Уж не возомнил ты себя равным царям!? – Эвридика полоснула своего зарвавшегося любовника суровым и пристальным взглядом. – Мой старший сын Александр – новый царь Македонии, а я – его мать и вдовствующая царица замолвлю за тебя слово, чтобы ты не лишился своего нынешнего места. А если вздумаешь кичиться своим мнимым родством с прославленным Гераклом, то не успеешь оглянутся, как окажешься на самом дальнем порубежье где-нибудь у северной границы с Иллирией11 или Пеонией12.
– Не гневайся, моя ненаглядная царица, – испугано забормотал Птолемей, из которого мгновенно выветрился хмель, пробудивший спесь и честолюбие. – Я всего лишь напомнил о своей родословной безо сякого умысла. Всё будет так, как скажешь ты и твой царственный сын! Я безропотно приму любую вашу волю и распоряжение…
– То-то же! – с видом победительницы и полновластной хозяйки царства заявила Эвридика. – Я сполна отмстила своему ненавистному муженьку за унижение и порабощение моей родной Линкестиды. Но теперь, когда я стала вдовствующей царицей Македонии, я не стану возвращать свободу Линкестиде! Мне и только мне теперь по-праву принадлежит верховная власть над всеми провинциями и землями Македонскими!
– О, мудрейшая царица моя! – с понимающим восторгом осушил свою чашу Алорит. – Через сына своего Александра ты вознамерилась править Македонией! Я целиком и полностью поддерживаю твоё решение и готов оказать тебе любую посильную помощь!
– Вот так-то! – снисходительно усмехнулась Эвридика. – Чем попусту болтать и лакать вино, давай-ка как следует разотри моё тело оливковым маслом, смешанным с восточными ароматическими мазями. Я что-то стала замерзать, поэтому бери снадобье, оно стоит в амфоре на самой верхней полке, и принимайся за дело. Да, двигай мягко и осторожно своими мозолистыми лапищами, не поцарапай мою нежную кожу!
Не на шутку испугавшийся гнева и вполне реального сурового наказания, Птолемей принялся на совесть со всей старательностью и внимательностью аккуратно массировать тело рассердившейся царицы. Опытный ловелас более всего уделял внимание во время своего «штрафного массажа» эрогенным зонам Эвридики, дабы вожделением отвлечь её от недавней вспышки раздражения.
План Алорита сработал довольно быстро. Возбудившаяся царица с рычанием тигрицы набросилась на своего любовника, ловко оседлав его. Если кто-то из македонцев узнал, что каждый раз во время интимной близости Эвридика скачет верхом на Птолемее и вообще постоянно доминирует над ним, заставляя исполнять все свои похотливые фантазии и прихоти, Алорита бы тотчас нещадно осмеяли и освистали.
Если бы подробности любовных утех Эвридики и её фаворита стали известны македонским мужам, то в глазах общественности Птолемей навсегда бы лишился авторитета и вообще всякого уважения. Однако Алорит в опочивальне был согласен исполнят любые прихоти своей госпожи, лишь бы она в отношении его не применяла своих карающих санкций.
Эвридика после второго раунда сексуальных игрищ, казалось, полностью отошла от недавней вспышки гнева и раздражения. Однако Алорит обрадовался раньше времени, поскольку его чрезмерно эмоциональная любовница сама начала новый разговор, столь же неприятный по своим последствиям как и предыдущий.
– А с моей дочерью, развлекаясь на ложе опочивальни, ты столь же пылок и податлив? – царица взглядом-рентгеном пристально смотрела Птолемею прямо в глаза.
– Вовсе нет… – неуверенно замялся Алорит, выдавая своим смущением сказанную неправду.
– Не лги мне! – разъярилась Эвридика. – Я чуть не каждый вечер слышу ваши взаимные крики страсти, и твой голос доносится гораздо чаще!
– Ты, что подслушиваешь и следишь за мной!? – возмутился и одновременно испугался распорядитель царского дворца.
– Я знаю обо всём, что происходит в моём царстве и тем более в моём доме! – горделиво прикрикнула царица.
– Но ведь ты сама насильно женила меня на Эвринои, чтобы я вошёл в твою семью и всегда мог быть рядом! – принялся оправдываться Птолемей.
Разгоравшуюся ссору любовников неожиданно прервал нежданный визитёр, который сильным и уверенным движением распахнул импровизированный занавес из медвежьих шкур, служивший дверью в покои царицы. Птолемей и Эвридика с изумлением и застывшим выражением ужаса на лице уставились на вошедшего царя Александра.
III
Немая сцена в опочивальне вдовствующей царицы длилась недолго. Обнаженные, разгоряченные, лежащие в объятиях друг друга Эвридика и Птолемей не имели ни малейших шансов на какие-либо вразумительные оправдания. Да, они и не пытались этого сделать, осознавая всю бесполезность всяческих отговорок.
– Вот они – прелюбодеи-охальники! – из-за спины Александра выпорхнула Эвриноя. Её буквально трясло от гнева и ярости. Внешностью она пошла в своего отца, а вот вспыльчивостью и гневливостью – в мать.
– Прочь отсюда, мерзавка! – рявкнула на дочь царица, лихорадочно соображая как же с наименьшими потерями и неприятностями выпутаться из щекотливой и практически безвыходной ситуации.
– Жалкая стареющая потаскуха! – завопила Эвриноя, теряя над собой контроль. Александр едва успел перехватить сестру, которая с кулаками кинулась на родную мать. – Сначала я лишь подозревала, что ты принуждаешь мужа моего к сношениям, а потом застукала вас в постыдный момент соития! Я рассказала об этом отцу, а он вместо того, чтобы отодрать тебя ивовыми прутьями как продажную девку, задумал развестись! Теперь тело его ещё не остыло, а ты опять ублажаешь свою старческую похоть при помощи мужа моего – твоего зятя!
Алорит в разгар семейной перепалки повёл себя самым неожиданным образом. С ловкостью горного барса он вскочил с ложа прелюбодеяния и молниеносным рывком оказался в противоположном от царя углу помещения.
Александр обнажил свой меч, не сомневаясь, что оскорбивший его монарший род прелюбодей-соблазнитель уже никуда не денется от заслуженного возмездия. Однако Птолемей и не думал оказывать сопротивление и вступать в обреченное на гибель единоборство с взбешенным и вооруженным царём.
Алорит превосходно ориентировался в опочивальне Эвридики, зная о наличии тайного хода, что вёл из спальни царицы в катакомбы, соединенные с царским дворцом несколькими засекреченными туннелями.