Потрошитель
Шрифт:
В глазах Итачи отразился весь сакральный темный ужас этого мира, который некий злой гений превратил в свою игру, правила которой были известны лишь ему одному.
Комментарий к Глава 17. «Театр марионеток»
Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо*.
– отсылка к реплики Мефистофеля из “Фауста” Иоганна Гёте.
========== Глава 18. «Обратный путь в Преисподнюю» ==========
Руки детектива обожгла керамическая чашка благоухающего чая с ароматом бергамота, которую ему преподнесла пожилая соседка семьи Исаеси. Итачи усадили за небольшой кухонный столик. Стоило зайти на кухню, как запах свежих пирожков напомнил молодому детективу о лихом детстве в гостях у бабушки.
Старушка еще какое-то время сетовала
— Это случилось в ночь со второго на третье марта год назад. Я помню это как вчера. В тот день муж Лейси вернулся, как всегда, пьяный. Они часто закатывали истерики, он вечно бил своих жену и дочь и заваливался спать. Но в тот вечер, покричав как обычно, он ушел. Я в глазок все видела. Но уже ближе к полночи на площадке послышались голоса и топот. Я подумала, что он вернулся со своими дружками. Но фигуры были совсем не знакомы. Я-то всех его собутыльников знаю. Да и самого Исаеси я среди них не увидела. Их было пятеро. Все они были в масках и капюшонах, но я слышала их незнакомые возбуждённые голоса. Один из них, самый громкий, закрыл глазок рукой и позвонил. Бедная Лейси, решив, что это вернулся муж, сразу же открыла. И все. Они просто ввалились в квартиру, не дав ей даже пискнуть. Я, конечно же, сразу кинулась звонить в полицию. Но телефон не работал. Эти паразиты заранее все продумали и перерезали провода в подъезде. А когда все началось… Никто просто не решился выйти из квартиры.
Женщина замолчала, в глазах её царил кромешный ужас, руки задрожали, и она вцепилась в край стола, чуть ли не плача.
— Я слышала её истощенные крики через стенку. Она умоляла остановиться, в унисон её жутким воплям воздух рассекал треск и рев бензопилы. А потом все затихло. Словно ничего и не было. Я отважилась подойти к двери… Лучше бы я этого не делала. Самый первый вышел мужчина в плаще-дождевике, полностью пропитанном свежей кровью. Я видела и чувствовала его безумные горящие ненавистью зеленые глаза на смуглой коже. Второй вышел тоже весь перемазанный с бензопилой в руке, кровь была даже на его платиновых зализанных волосах. Лицо я его не смогла разглядеть из-за маски, но мне показалось, что это сам дьявол поднялся из преисподней. А следом за ними вышел чистенький третий с двумя другими. На нем не было ни капли крови, весь законспирированный, он лихо прикрыл дверь и, перепрыгивая через ступеньку, отправился вслед за ними. Я так и побоялась выйти из квартиры, найти телефон, чтобы вызвать полицию, сознание потеряла от всего этого ужаса. А когда очнулась, там снова был шум. Уже было утро, и Вы не поверите! Дверь открылась, из неё вышел тот самый третий, который был неиспачканным, это точно он был! Он нес в руках дочь Исаеси, Нарико, которая что-то нечленораздельно кричала. Я после этого сразу же выскочила, хотела нагнать его, но с моими-то ногами… его уже и след простыл! А потом уже кто-то вызвал полицию. Нас всех допрашивали, со мной говорил вот тот милый молодой человек, поблагодарил за мою храбрость и отвагу, пожал руку и умчался в свою затонированную машину. Не понимаю, почему мои показания не дошли до полиции!
Старушка тут же переключилась бранить правительство и сетовать на поднимающиеся цены.
В ушах детектива звенел второй удар молота судьи. Обернувшийся человек с безумными зелеными глазами, стянув пропитанный кровью дождевик, предстал Какудзу. Вышедший с бензопилой, стянув маску, открыл лицо арестованного Дзимпачи Хидана со скалящейся улыбкой. Темная таинственная фигура так и померкла в кромешной тьме лестничной площадки.
Итачи медленно моргал, словно просматривал быструю кинопленку из чередующихся убийств, а голос соседки превратился в мельтешивший задний фон, едва доносящийся до сознания.
Учиха молча встал и, опомнившись,
— Надеюсь, что с Нарико все в порядке. Хорошая девочка, и мухи не обидит, она заслуживала лучшей участи.
Итачи, ничего не ответив, прихватил расческу и рубашку девочки, упаковав её в полиэтиленовый пакет, и направился обратно в участок.
***
На улицах сумрачного Токио красное солнце умирало в последних лучах, что меркли за темными тучами. Окна участка наполнялись искусственным неоновым светом. И лишь на нижнем уровне, где держали опаснейшего убийцу за последнее десятилетие, царил сумрак. Двое полицейских спустились, чтобы проверить, не успело ли что-то произойти. Дежуривший охранник сидел на стуле, его фуражка прикрывала смуглое дряблое лицо.
— Кейто-сан, все в порядке?
Но в ответ лишь тягучая тишина. Полицейский пощелкал тумблером от лампочки, но она не работала. Прихватив фонарик, он направился вглубь к решетке к левой стене, у которой сидел охранник.
— Кейто-сан, — полицейский дотронулся до липкого плеча и невольно поежился от отвращения неизведанного. Он посветил на руку, что погрязла в кровавой жиже, и резко развернулся, направив свет на полицейского, что остался на входе, и попытался прокричать: — Хир, он…
Полицейский, стоящий у входа, направил свет на напарника и невольно патетично воскликнул, когда голову мужчины снесли с плеч одним ударом.
Мужчина выронил фонарь в тот же момент, когда труп упал ничком, и показалась чужая темная фигура.
Полицейский кинулся к лестнице, крича о ЧП и подмоге. Трясущимися руками он попытался найти нужный ключ от двери, и, когда щелкнула замочная скважина, спину прожгла ледяная сталь, разломившая позвоночник и пробившая грудную клетку, позволяя лицезреть орудие, что поставило точку на его жизни.
— Охуенно, и ключ самому искать не пришлось.
Дверь выбили ногой, и платиновый блондин фривольной неспешной походкой покинул свою обитель, довольно пригладив волосы.
— Ну, что, дамы и господа, пора начать шоу. Хотели Потрошителя – получайте.
Подлый, но гениальный трюк с сердечным приступом сработал идеально. Стоило Хидану полчаса назад повалиться на холодный сырой пол в конвульсиях, как охранник тут же кинулся к нему и, получив виртуозный удар по яйцам, рухнул рядом. А дальше оставалось дело мастерства, Хидан со спокойной душой задушил его ногами. Небольшая волокита с ключами – и он свободен как птица в полете. К тому же недалеко имелся очень удобный топорик, который обычно используют, чтобы разбить стекло, в котором хранится противопожарный баллон.
Несколько контрольных ударов для очищения совести и для того, чтобы потешить эго, после чего убийца усадил охранника, натянув на него фуражку.
А теперь он, надвигающийся угрозой-судьбой, поднимался наверх, уже пройдя к лифту. В холле никого не было, лишь спящий консьерж у экрана с мелькающим сериалом.
Двери лифта закрылись, скрыв на какие-то мгновения безумные предвкушающие глаза и улыбку-струну.
Минато, усталыми и обрамленным синяки глазами, перечитывал напечатанный рапорт о деле «Подражателя», чтобы отправить заключение в прокуратуру, а затем - в суд для возбуждения уголовного дела, которое стоило начать рассматривать немедленно. Держать безумного убийцу с нечеловеческой силой у себя под боком было чертовски, до коликов в животе жутковато.
— Минато-сан, может Вам кофе принести? – из-за дверей высунулся зевающий полицейский.
— Было бы чудесно.
Полицейский, кивнув, направился к автомату.
Лифт напротив мигал передвигающимся табло этажей – 1, 2, 3, 4…
Оповещающий о прибытии кабинки писк лифта прозвучал, словно противный голос глашатая.
Хромированные двери отворились, и звон цепей эхом отдался по стенам.
Полицейский встрепенулся, едва не пролив кофе, и медленно повернулся. Тепло-карие глаза медленно расширялись с каждым приближающимся шагом. Мужчина потянулся за пистолетом.