Повелитель Человечества
Шрифт:
Одним из таких видов оружия – вполне возможно до сих пор занимавшее главное место в его арсенале – был громоздкий пистолет с причудливой системой фокусирующих линз, вращавшимися магнитными лопастями и спиральными катушками ускорителя, который вёл огонь целостными микроатомными зарядами размером с кончик пальца ребёнка. Он добавил звуковые глушители для компенсации чудовищного грохота при стрельбе, после чего установил на плече, чтобы всегда держать любимую военную реликвию при себе, но не носить на бедре или под одеждой, как какой-нибудь утомительно
Последним штрихом стало затылочное подключение, позволявшее мысленно активировать оружие, которое следовало за каждым наклоном и поворотом его головы, и целилось туда, куда он смотрел.
Да, он считал себя миролюбивым человеком, хотя и обладал огнестрельным оружием, которое использовало ядерное деление при каждом выстреле. И он никоим образом не считал это лицемерием. Даже намёк на это расстроил бы его, Аркхан Лэнд относился к своей личной безопасности почти также же серьёзно, как и к исполнению долга.
В эти дни он и в самом деле был очень занят. В конце концов, надо было выиграть войну – и просьба о помощи от хранителей живого бога оказалась довольно лестной. Он играл ведущую роль в проектировании гравитационных суспензорных пластин для танков легио Кустодес, а также их – весьма красивых на его взгляд – гравициклов “Парагон”. Как они ревели! Шум двигателя являлся причастием к Омниссии. Тихо работавшая машина– машина со слабой душой. В этом вопросе для него всё было ясно.
Совсем другое дело, когда он превратился в мальчика на побегушках у нового генерал-фабрикатора, но с этим ничего нельзя было поделать, и он подозревал, что жалобы сочтут лукавством и мелочностью.
Новый генерал-фабрикатор. Каким непривычным всё ещё казался титул, хотя Кейн принял его сразу после падения Марса. “Возможно, потому что он так мало сделал на своём посту”, подумал Лэнд. Он сразу же счёл эту мысль недостойной, едва она пришла ему в голову, и всё же он понимал её справедливость. И он не единственный среди магосов думал так. Пока Священный Марс находится во власти архипредателя, никакие победы в других местах галактики ничего не будут значить для жрецов и провидцев Марсианских Механикум.
Сапиен устроился на плече Архама, хомоподобный наблюдал за людьми Дворца широкими моргавшими глазами. Иногда он шипел на проходивших мимо сервиторов, показывая тупые зубки. В последнее время маленький спутник пребывал в плохом настроении, причину которого Аркхан так и не смог понять до конца. Порой он жалел, что создал маленького компаньона неприспособленным к обмену бинарным кодом или человеческому общению. Но тогда это стало бы отступлением от исторических регистров, которыми он обладал, где ясно описывалось, что у обезьян было, когда они водились на Терре, а чего не было.
Он спорил с некоторыми учёными – как с Терры и Марса, так и с других миров – относительно достоверности этих архивов. Оказалось, что у каждого была своя точка зрения, подкреплённая
Ботинки Аркхана отзывались эхом среди подвесных лесов, соединявших одну башню с другой. Порывистый терранский ветер оставался слабым даже на высоте в тысячи футов над одной из сотен плоских равнин, которые геологически выровняли для фундамента Императорского дворца. Говорили, что на постройку Дворца ушло почти два века. Аркхан мог в это поверить.
Это означало, что Рогал Дорн и Имперские Кулаки перестроили его меньше чем за одну двадцатую часть времени, превратив королевский Дворец в крепость-бастион, во что – снова – Аркхан мог легко поверить. Космические десантники были очень усердными, когда направляли свои ограниченные разумы на одну цель.
И именно в этом и была проблема. Галактика горела именно из-за этого факта. Великое видение Омниссии находилось под угрозой из-за зависти меньших существ.
Сам Аркхан однажды был удостоен великой чести работать с Омниссией. Это был одновременно самый значительный и самый тайный опыт в его жизни. Приглашение застало его на Марсе, требуя ненадолго отправиться на Терру, что он с удовольствием и сделал. Вместо того чтобы приземлиться в одном из многочисленных звёздных портов, он, следуя особым предписаниям в приглашении, направил десантный корабль в израненную войной тундру на далёком севере.
Там он удостоился наивысшей чести войти в одну из секретных священных лабораторий Омниссии в самом центре потухшего вулкана. Затем он прошёл по лабиринту закрытых дверей и активных защитных систем, несколько раз натыкаясь на кости незадачливых нарушителей, пока не предстал перед Императором. И там он впервые увидел Бога Машину своими глазами.
– Не нужно кланяться, – сказал Император. Его голос оказался именно таким механическим и чистым, как и думал Аркхан, лишённым всех интонаций и акцентов. Такая монотонная чистота обычно появлялась только после значительной аугментации.
Аркхан поднялся, как сказали. Он не увидел военачальника, которого многие утверждали, что видели. Он увидел учёного. Доспехи дерзкого завоевателя Терры сменил защитный костюм для работы в стерильных и враждебных окружающих условиях. Император стоял в центре Своей огромной лаборатории, где жидкость пузырилась в пробирках на полках и органы пульсировали в заполненных до краёв антисептическим гелем цилиндрах. Непостижимые машины и оборудование гудели, гремели и жужжали. Для неподготовленного глаза могло показаться, что они работали независимо друг от друга, но Аркхан сразу же понял правду: все подчинялись воле Императора, каждая функционировала как часть гармоничного хора, исполняя интеллектуальные указания Омниссии.