Повелитель чумы
Шрифт:
К его удивлению, монахиня слабо улыбнулась.
– О, он не умер. В этом отношении Дрем тоже является исключением. Он – один из немногих выживших. Он все ещё очень болен, но скоро поправится.
Каждый человек ценит приятные неожиданности, но для инспекторов полиции они - как бриллианты, найденные в грязи. Ленуар позволил себе слегка улыбнуться.
– В таком случае, сестра, мне бы очень хотелось с ним поговорить.
– Если он, конечно, достаточно окреп, - добавил Коди, но прекрасно
– Думаю, это вполне возможно, - ответила сестра Рея.
– Следуйте за мной.
* * *
«Красная рука» возле палатки целителя была видна издалека и спокойно покачивалась на ветру. Ленуар не мог подавить дрожь при виде этого зрелища. Помимо общей тошноты, которую он испытывал при любой встрече с брайлишским «целительством», он считал багровую руку слишком жутким образом.
Что это? Обагрённая кровью рука цирюльника? Кровь умирающего человека? Неистовое махание рукой человека, отчаянно нуждающегося в помощи?
Единый символ целительства должен быть источником успокоения и утешения. А вместо этого он был живым напоминанием о крови, смерти и насилии — по крайней мере, так казалось Ленуару.
Внутри лечебница тоже представляла собой неутешительное зрелище. Мерцающий свет свечей освещал углы тесного помещения, усеянного атрибутами человеческих страданий. На одном столе валялись скальпели, ножницы и грязные бинты, на другом - коричневые пузырьки с лекарствами. Рядом с умывальником стояли судна.
Знакомая, похоронная тишина душила это место.
– Большинство пациентов уже ушли, - тихо сказала сестра Рея.
– Те, кто заразился чумой, были отправлены в чумные дома; а те, у кого начался кашель, просто сбежали. Они скорее умрут от чахотки, чем рискнут подхватить чуму, и я не могу их за это винить.
– Так здесь нет никакой чумы?
– спросил Коди с явным облегчением.
– Больше нет. Мы превратили лечебницу в приют для выздоравливающих. Поэтому здесь сейчас так пусто, - вздохнула Рея.
– А изначально вы пытались лечить больных чумой?
– спросил Ленуар.
– Я пыталась. Через нас прошло около двух дюжин больных, прежде чем были построены чумные дома. Я потеряла всех, кроме Дрема.
– Судя по тому, что рассказал нам Лидман, этого следовало ожидать. На самом деле, удивительно, что вы сами не заболели. Вы можете это чем-то объяснить?
Её ответ был предсказуем.
– Милостью Божьей. Очевидно, у него ещё есть на меня планы. Прошу сюда, офицеры.
Она отбросила в сторону тонкую простыню, отделявшую вестибюль от коек пациентов.
Лечебница напоминала внутри палатку, которой руководил Лидман, только в уменьшенном варианте. Вдоль стен этой палатки двумя параллельными рядами стояли койки, и проход между ними был настолько узок, что там едва мог протиснуться один человек.
Казалось, большинство коек были пусты, хотя при таком тусклом освещении сложно было сказать наверняка.
В глубине шатра виднелась одинокая фигура - судя по силуэту, монахиня.
– Сестра Анна, - тихо позвала Рея, - вы не оставите нас на минутку?
– Конечно.
Они отошли в сторону, уступая ей дорогу, и она испарилась без единого слова.
Рея подвела их к кровати в задней части палатки, на которой, скрючившись под одеялом, лежал худой мужчина. Бледная, полупрозрачная кожа туго обтягивала скулы и свободно свисала мешками под запавшими глазами. Пепельные губы безмолвно шевелились, словно в молитве.
«Этот человек уже одной ногой в могиле, – подумал Ленуар. – И он ещё счастливчик».
– Дрем.
Монахиня опустила руку на плечо мужчины. Поначалу единственной реакцией было движение глазных яблок под голубоватыми веками.
Через мгновение бездомный человек по имени Дрем открыл глаза, и его взгляд медленно сфокусировался на монахине.
– Сестра, - едва слышно проскрипел он.
– Мне так холодно.
– Я принесу тебе чай. А пока, как ты думаешь, ты сможешь немного поговорить? Это инспектор Ленуар из Департамента полиции, и он хочет задать тебе несколько вопросов.
– Это не займет много времени, - добавил Ленуар, почувствовав укол жалости к этому мужчине.
Полный слёз взгляд Дрема метнулся к Ленуару.
– Полиция?
– Мы пытаемся изучить болезнь, - пояснил Ленуар.
Он не стал вдаваться в подробности, решив открыто не обсуждать криминальную подоплёку дела. Слухи быстро распространятся, а это приведёт к панике, беспочвенным нападкам, придуманным теориям заговора и даже хуже. Люди инстинктивно хотят винить кого-то в трагедии, и когда они находят виновника - истинного или выдуманного - возмездие не заставит себя ждать.
Рано или поздно об этом станет известно, но у Ленуара не было ни малейшего желания подливать масла в огонь. Он решил, что позже надо обязательно предупредить Лидмана и Рею, чтобы держали язык за зубами.
К счастью, Коди не нужно было об этом напоминать.
– Мы надеемся, что, отследив путь возникновения инфекции, мы сможем придумать, как с ней бороться.
Ленуар вынужден был признать, что у сержанта хорошее чутьё. Он был достаточно грамотным сотрудником, и если бы научился чуть чаще включать голову и логику, то смог бы достичь небывалых высот.