Повелитель драконов
Шрифт:
— Ну вот, — сказала Серношерстка, — этому пока найдется чем заняться.
Бен наблюдал, не веря своим глазам, как ворон все яростнее колотил клювом по крылу и наконец, кружась и заваливаясь на один бок, полетел прочь. Вскоре он превратился в точку на горизонте. Серношерстка хохотнула.
— Что может быть лучше слюны кобольда! — сказала она и побежала назад к Лунгу, чтобы немного подремать в его тени.
Морской змей снова опустил шею в прохладную воду, а Бен устроился под его гребнем и стал слушать истории. А Мухоножка сидел весь бледный в рюкзаке у Бена и с отчаянием
ГНЕВ КРАПИВНИКА
Крапивник был в ярости. Его унизанный шипами хвост так колотил по песку пустыни, что вокруг стояло облако желтой пыли, а Галькобород, закашлявшись, опустился на колени между его рогов.
— Р-р-р-р! — рычал он, ступая огромными лапами через дюны Великой пустыни. — Дьявол и адский огонь, что наговорил мне этот паученогий дурак? Их укрытие находится в дне пути от оазиса? Так почему же я брожу тут уже больше двух дней и стер уже все когти о раскаленный песок?
Пыхтя, он остановился на гребне очередной дюны и посмотрел вдаль на пустыню. Его красные глаза слезились от жары, но панцирь оставался холодным как лед, хотя солнце нещадно палило с вышины.
— Может быть, джинн солгал! — воскликнул Галькобород. Он безостановочно сметал песок с золотой чешуи Крапивника, но ветер пустыни работал проворней, куда проворней. Сочленения Крапивника трещали и скрипели, как будто их много месяцев не смазывали маслом.
— Может быть, может быть! — прорычал Крапивник. — А может быть, этот безмозглый гомункулус все не так понял, — он поднял глаза к палящему солнцу. В небе над ними кружились коршуны. Крапивник открыл пасть и пустил на них свое вонючее дыхание. Словно пораженные молнией, птицы посыпались вниз и упали прямо в открытую пасть чудовища.
— Одни коршуны да верблюды, — прочавкал он. — Когда же мы найдем наконец что-нибудь вкусное?
— Ваше золотое сиятельство! — Галькобород вытащил несколько Коршуновых перьев, застрявших у Крапивника между зубами. — Я знаю, вы доверяете Мухоножке, но… — он смахнул с носа капельки пота, — но что, если…
— Что? — спросил Крапивник. Гном поправил шляпу.
— Я думаю, этот бледнолицый Паученожка солгал вам, — заявил он со значительным выражением на лице. — Да, я так думаю.
Крапивник застыл на месте как громом пораженный:
— Что?
— Я готов побиться об заклад! — Галькобород плюнул на свою тряпку. — Больно странно он выглядел при последнем докладе.
— Чушь! — Крапивник отряхнул песок с чешуи и зашагал дальше. — Паученожка никогда на такое не решится. Он же трус. Он слушается меня с тех пор, как появился на свет. Нет, он своим мушиным умом что-нибудь не так понял, в этом дело.
— Как вам угодно, ваше золотое сиятельство, — пробурчал гном в бороду. — Вы ведь, ваше золотое сиятельство, всегда правы. Раз вы говорите, что он не осмелится, значит, он не осмелится. Давайте дальше жариться в этой пустыне.
— Заткнись! — Крапивник заскрежетал зубами, осматриваясь. — Во всяком случае, он был лучшим чистильщиком панциря, чем ты. Ты вечно забываешь постричь мне когти. И не умеешь рассказывать
В гигантском облаке пыли он катился вниз по дюнам. Крошечные блуждающие огоньки кружились вокруг него, как мошки, и стрекотали слабенькими голосками о тысячах путей, которые могут вывести его из пустыни. Галькобород сбился с ног, отгоняя их от головы своего хозяина.
— Эй, хватит сметать песок мне в глаза, чистильщик панциря, — рявкнул Крапивник и заглотил дюжину блуждающих огоньков, которые неосторожно залетели ему в пасть. — Я от твоей метелки никак не разгляжу, есть ли в этой чертовой пустыне хоть где-нибудь вода.
Он вновь остановился и, моргая, уставился на песок, расстилавшийся, словно желтое море, до самого горизонта.
— Р-р-р-р! Я сейчас просто лопну от злости! Нигде ни капли воды. Эдак я отсюда вообще не выберусь! Я за всю жизнь не бывал в такой безнадежной суши! — от ярости Крапивник затопал ногами, но на песке это звучало не особенно впечатляюще. — Мне нужно немедленно что-нибудь разорвать! Разорвать зубами, когтями, в клочья, растоптать!
Галькобород озабоченно оглянулся. Разрывать зубами было решительно некого — за исключением его самого. Но Крапивнику явно было нужно что-нибудь покрупнее. Он повел слезящимися глазами и увидел кактус, торчащий из песка, словно столб. Со злобным рычанием он бросился к нему.
— Стойте, ваше золотое сиятельство! — крикнул Галькобород, но было уже поздно. Крапивник с наслаждением вонзил зубы в кактус — и с воем отпрянул. Тысячи мелких игл вонзились ему в десны — единственное место на его теле, не защищенное панцирем.
— Вытащи их, чистильщик панциря! — завопил он. — Вытащи эти колючие, жгучие штуки!
Галькобород поспешно скатился вниз по огромной морде, уселся на устрашающих передних зубах и принялся за работу.
— Он мне за это заплатит! — ревел Крапивник. — Он заплатит мне отдельно за каждую колючку, этот безмозглый гомункулус. Нужно найти воду. Воду! Я не могу больше оставаться в этой пустыне!
И вдруг вокруг раскушенного кактуса поднялся песок, словно тонкое покрывало, и в раскаленном воздухе возникло существо, которое, казалось, меняло вид с каждым дуновением пустынного ветра. Его песчаное тело росло и вытягивалось, пока перед Крапивником не оказался закутанный в ткань всадник на тонконогом верблюде. Его развевавшийся бурнус состоял из тысяч песчинок, как и вся его фигура.
— Тебе нужна вода? — прошептал всадник. Голос его звучал как хруст песка. Галькобород вскрикнул и плюхнулся вниз головой с морды своего хозяина. Крапивник от неожиданности захлопнул исколотую пасть.
— Ты кто? — зарычал он на песчаного всадника. Прозрачный верблюд гарцевал прямо перед носом гигантского дракона и, похоже, нисколько его не боялся.
— Я песочный человек, — прошелестело странное существо. — И я повторяю свой вопрос: тебе нужна вода?
— Да! — рявкнул Крапивник. — Глупый вопрос! Нужна, конечно!
Песочный человек трепетал, как дырявый парус на ветру.
— Я дам тебе воду, — выдохнул он. — Но что я за это получу?
Крапивник гневно плюнул кактусовыми колючками: