Повелитель драконов
Шрифт:
Но Серношерстка энергично помотала головой.
— Вниз?! Ну уж нет! — она с ужасом вцепилась в зубцы Лунга. — Нет уж, я остаюсь тут, наверху. А ты можешь спускаться, чтобы эти твои соплеменники тебя затоптали.
— Ну и оставайся тут, ворчунья мохнатая! Бен посадил Мухоножку в рюкзак и спустился мимо детей со спины Лунга.
Дракон как раз лизнул в нос девочку, которая повесила ему на рога венок из цветов. Все больше детей влезало Лунгу на спину, цеплялось за зубцы его гребня, тянуло за ремни, которыми привязывали себя его седоки и гладило
— Серношерстка обижается, — шепнул Бен на ухо дракону. Лунг глянул через плечо и насмешливо покачал головой.
Взрослые тоже окружили дракона, прикасались к нему и пытались заглянуть в глаза. Лунг повернулся к Зибеиде Халиб, которая с улыбкой смотрела на детей у него на спине.
— Расскажи мне, как перехитрить луну, — попросил он.
— Для этого нам надо поискать более спокойное место, — ответила специалистка по драконам. — Давай пойдем туда, где я нашла решение этой загадки.
Она подняла руки, браслеты ее зазвенели, а кольца на руке заблестели в солнечном свете. Сразу же стало тихо. Возбужденные голоса смолкли. Дети скатились со спины Лунга, и слышен стал один лишь рокот моря. Зибеида Халиб что-то громко сказала местным жителям.
— Мы с драконом идем к гробнице Повелителя драконов, — перевел Мухоножка. — Мне нужно обсудить с ним важные вещи, которых не должны слышать посторонние уши.
Жители деревни подняли глаза к небу. Зибеида рассказала им о воронах. Но в небе никого не было, кроме стаи белых чаек, летевших к реке. От толпы отделился старик и что-то сказал.
— Мы пока приготовимся к празднику! — перевел Мухоножка. — Празднику в честь возвращения драконов и Повелителя драконов!
— Праздник? — переспросил Бен. — В нашу честь?
Зибеида с улыбкой обернулась к нему:
— Конечно! Без праздника вас отсюда не отпустят. Люди здесь верят, что дракон приносит счастье на целый год — счастье и дождь, а это здесь и есть самое большое счастье.
Бен посмотрел на голубое небо.
— Что-то пока на дождь не похоже, — заметил он.
— Кто знает! Драконье счастье налетает, как ветер, — ответила Зибеида. — А теперь пойдемте, — она повернулась и поманила за собой Лунга унизанной кольцами рукой. Он уже хотел последовать за ней, когда Гиневер Визенгрунд робко похлопала его по передней лапе.
— Извини, — сказала она, — как ты думаешь, тебе бы не тяжело было… ты бы не мог…
Лунг нагнул шею.
— Залезай, — сказал он. — Таких, как ты, я могу везти десяток и даже не почувствовать.
— А таких, как я? — крикнула Зибеида Халиб, упирая руки в бока. — Боюсь, это будет даже для дракона тяжеловато!
Лунг, улыбаясь, снова наклонил шею. Зибеида подобрала свой развевающийся наряд и проворно влезла наверх, цепляясь за зубцы дракона.
Серношерстка мрачно глядела на женщину и девочку. Но когда Гиневер протянула ей руку и сказала: «Привет, как же я рада с тобой познакомиться», мохнатое лицо маленькой
И вот Лунг повез трех своих всадниц туда, где на холме за хижинами стояла гробница Повелителя драконов, а Бен с Мухоножкой и Барнабас Визенгрунд последовали за ними пешком.
— Н-да, — заметил профессор, глядя на хвост Лунга, вьющийся перед ними по песку. — Гиневер обожает ездить верхом и на слонах, и на верблюдах. А я рад бываю, если мне удается удержаться на осле. Кстати, — он обнял Бена за плечи, — у гробницы нас ждет моя жена. Вита очень хочет с тобой познакомиться, так же как и с тобой, Серношерстка, а особенно с Мухоножкой. С кобольдами ей приходилось встречаться, а вот с познакомиться с гомункулусом она всегда хотела, да случая не представлялось.
— Слышишь, Мухоножка? — спросил Бен, поворачивая голову к человечку у себя на плече.
Но Мухоножка был погружен в свои мысли. Перед глазами у него стояли счастливые лица местных жителей, когда Лунг пришел в их деревню. Два раза случалось Мухоножке бывать в человеческом селении со своим хозяином, однако появление Крапивника никого не делало счастливым. Он приносил только страх. И наслаждался этим.
— Что-то случилось, Мухоножка? — озабоченно спросил Бен.
— Нет-нет, ничего, юный господин, — ответил гомункулус и провел рукой по лбу. Профессор коснулся плеча Бена:
— Ах, до чего же меня распирает любопытство! Скажи мне только одно, — он посмотрел на небо, но воронов было пока не видно. — Джинн знал ответ? Ты правильно задал вопрос?
Бен улыбнулся:
— Да, только он выражался немного загадочно.
— Загадочно? Это уж они всегда так, эти джинны, но… — профессор покачал головой. — Нет-нет, что он сказал, ты мне расскажешь позже, когда мы встретимся с Витой. Она заслужила услышать это. Без нее я бы так и не решился лететь сюда на этом чертовом самолете. И потом, с тех пор как я услышал о шпионах, я предпочитаю быть осторожным.
Мухоножка ничего не мог с собой поделать — услышав слово «шпион», он вздрогнул всем телом.
— Мухоножка, дорогой, — сказал профессор, — у тебя больной вид. Ты, может быть, плохо переносишь полеты?
— Мне тоже кажется, что он плохо выглядит, — согласился Бен, встревоженно посматривая на гомункулуса сбоку.
— Нет-нет, — выдавил из себя гомункулус. — Правда, все в порядке. Это просто из-за жары. Я к ней не привык, — он утер пот со лба. — Я создан для холода. Для холода и темноты.
Бен недоумевающе посмотрел на него:
— Как это? Я думал, ты родом из Аравии?
Мухоножка ответил испуганным взглядом:
— Из Аравии? Ах да, м-м-м, правда, но…
Барнабас Визенгрунд вывел гомункулуса из затруднения.
— Извините, что я вас перебиваю, — сказал он, показывая вперед, — но мы уже почти пришли. Там наверху — гробница. А вот и Вита! — он помахал рукой и в ужасе опустил ее. — Ах ты, господи! Видишь, Бен?
— Да, — ответил мальчик, хмурясь. — Нас уже поджидают два жирных ворона.