Повелитель драконов
Шрифт:
— Как это понимать, ваше золотое сиятельство? — с любопытством спросил Галькобород.
— Скоро увидишь! — Крапивник удовлетворенно фыркнул. — Серебряный дракон уже вылетел?
Галькобород пожал плечами и хмуро посмотрел на перепачканную илом чешую Крапивника.
— Наверное. Он хотел вылететь, как только стемнеет. Но вы его, конечно, найдете. Я вам только сперва почищу панцирь, ваше золотое сиятельство. А то вашего прекрасного золота и не видно…
— Забудь про золото! — огрызнулся Крапивник. — Иди сюда, залезай ко мне в пасть! — он высунул мерзкую морду на берег
— Нет, нет! — Галькобород увернулся с упрямой миной. — Вы меня снова проглотите.
— Ну конечно! — прорычал Крапивник. — Я сейчас уйду под воду, глубоко и надолго. Так что давай поживее.
— Но мне не нравится там, внизу! — ворчал Галькобород, приближаясь на подгибающихся ногах к огромным зубам Крапивника.
— Это еще почему? Горные гномы ведь любят пещеры. А чем тебе мой живот не пещера? — насмешливо ответил Крапивник. — Прыгай давай!
— Не хочу! — снова сказал Галькобород и прыгнул, придерживая шляпу. Между страшных зубов. На огромный язык. И Крапивник проглотил его.
ПОДОЛ НЕБА
Лунг летел. Девять белых вершин, образующих Подол неба, мерцали вдали, словно вобрали в себя лунный свет. В кильватере у дракона летел самолетик крысы. Лунг чувствовал себя таким сильным, словно по жилам у него тек лунный свет, и таким легким, словно был сделан из той же материи, что и ночь. Наконец-то он близок к цели! Сердце у него сильно билось от нетерпения и гнало его по небу так быстро, как он никогда еще не летал, так что крыса в конце концов отчаялась за ним угнаться и посадила свой самолетик ему на хвост.
— У-у-ух! — крикнул Бурр-бурр-чан. — У-у-ух, я уж и позабыл, как это здорово — лететь верхом на драконе!
Двумя руками он ухватился за ремни, а двумя другими полез в рюкзак и вытащил оттуда гриб. Он издавал такой восхитительный запах, что Серношерстка забыла о предстоящих испытаниях и перегнулась, принюхиваясь, через плечо Бурр-бурр-чана.
— Опенок и белый груздь! — сказала она, облизываясь. — Что это за гриб? Он пахнет луком, или…
— Это шитаки, — прочавкал Бурр-бурр-чан, — настоящий шитаки. Хочешь попробовать? — он полез в рюкзак, достал еще один гриб и бросил его через плечо на колени Серношерстке.
— А удобно иметь четыре руки, — заметила она, понюхала незнакомый гриб и осторожно откусила кусочек.
— Очень удобно! — ответил Бурр-бурр-чан, глядя вперед, где из темноты все выше вставал перед ними Подол неба. — Браво, браво, мы уже почти прилетели. Твой дракон отлично летает, ничего не скажешь.
— Он много тренировался за последние недели, — прочавкала Серношерстка, закатывая глаза от восторга. — И такие грибы растут у вас на камнях?
— Вот еще! — Бурр-бурр-чан расхохотался так громко, что Лунг удивленно оглянулся на него. — Твоя маленькая кобольдиха ужасно смешная, — фыркнул Бурр-бурр-чан. — Нет, правда.
— Вот как откусит тебе смешная маленькая кобольдиха два из двадцати твоих пальцев! — огрызнулась Серношерстка. Бурр-бурр-чан обернулся к ней с широченной ухмылкой.
— Грибы не растут на камнях, — сказал
— Нет! — рыкнула Серношерстка. — Ну и что? — она сердито пихнула кобольда в спину.
— Серношерстка, перестаньте там препираться! — крикнул ей Лунг. — Вы мне мешаете думать.
Серношерстка обиженно надулась и стала грызть свой гриб.
— Думать! — проворчала она. — О чем ему думать? Что делать, если за нами следом придет это чудовище? О чем тут думать? Не собирается же он с ним сражаться? Вот еще! — она сердито сплюнула вниз.
— Сражаться? — Бен перегнулся через ее плечо.
— Ах, не обращай внимания, — буркнула Серношерстка. — Я просто размышляла вслух, — и она мрачно уставилась на стремительно приближавшиеся горы.
Бен натянул шапочку из рукавичного пальца Мухоножке на уши и поплотнее закутал его в овчину. Чем выше Лунг поднимался, тем становилось холоднее, и Бен был очень благодарен за теплую одежду, которой снабдили его монахи. Он хотел бы радоваться тому, что они уже у цели, но мысль о Крапивнике не давала ему покоя.
Вдруг Бен почувствовал, как что-то опустилось ему на плечо. Он подскочил от неожиданности и едва успел поймать Лолу Серохвост за длинный хвост.
— Ты что тут делаешь, Лола? — спросил он.
— Господи, ты что, хотел стряхнуть меня вниз? — спросила крыса, стуча зубами. — У меня в самолете слишком холодно. Отопление работает только во время полета. У тебя не найдется для меня местечка в рюкзаке?
— Ну конечно, — Бен устроил дрожащую крысу поудобнее среди своих вещей. — А что будет с твоим самолетом?
— Он пришвартован накрепко, — сказала Лола. — На хвосте у Лунга, — со вздохом облегчения она втянула голову поглубже, так что снаружи остались только уши да острая мордочка.
— Нужно мне подыматься еще выше, Бурр-бурр-чан? — крикнул Лунг, перекрывая все сильнее свистевший вокруг них ветер.
— Да! — откликнулся Бурр-бурр-чан. — Перевал, который нам нужно преодолеть, находится еще выше. А другого пути в долину нет.
Когда Лунг взмыл еще выше, Бен почувствовал, что сердце забилось у него в ушах. Ночь черными ладонями давила ему на виски. Дышать стало трудно. Серношерстка сжалась в комок, как котенок. Только Бурр-бурр-чан сидел прямо, как ни в чем не бывало. Он привык к большой высоте, потому что родился в горах, которые люди называют Крышей мира.
Белые вершины были теперь так близко, что Бену казалось — протяни руку и коснешься снега на их склонах. Лунг подлетал к перевалу между двумя самыми высокими горами. Черные скалы сливались с темнотой ночи. Каменные зубцы поднимались в небо и коварно загораживали дракону путь. Ровно посередине между двумя горами на Лунга, как голодный волк, налетел ветер. Он с воем забрался дракону под крылья и понес его, кружа, как лист, прямо на скалы.
— Берегись! — крикнул Бурр-бурр-чан. Но Лунг уже снова выровнялся. Он напряг против ветра все силы и вырвался из незримых когтей. Сверху посыпались снежные хлопья, покрыв дракона и головы и плечи его пассажиров. Бен стучал зубами.